Стрекоза сделала паузу и съела пирожок.
Подруга согласно кивала:
- У нас в театре тоже самое, один в один… Бардак, жуткий бардак… Я тебе уже по-моему говорила: представляешь, наш главный, Дуняша, сделал мне на вечерней репетиции комплимент, вы, говорит, всегда хорошо выглядите, Нина, как вам это удается?.. Так его Тэ неделю со мной после этого не здоровалась, и суфлерша потом рассказывала буфетчице, что Тэ устроила Дуняше в уборной жуткую истерику, что у него, мол, со мной тайный роман! То есть ты себе представляешь, какой темперамент у женщины?! Молодой муж, две собаки, попугай, Дуняша - и при этом еще есть силы ревновать к мимансу!
Стрекоза засмеялась:
- Господи, да в нем же метр пятьдесят росту!
- Вот я тебе и говорю, ужас… Наполеон! Но это еще не все, на худсовете она неожиданно выступила (и при спонсорах, сука!), говорит, Домерецкой нельзя давать роль Заречной, у нее фактура неподходящая. И вообще она вышла из возраста. Ты себе представляешь?! И это за один комплимент на репетиции!.. Я на Дуняшу теперь боюсь смотреть.
Подруги молча допили чай и заказали вторую порцию. У интеллигентных женщин, я заметил, почему-то всегда хороший аппетит.
- Да, - сказала стрекоза, - я забыла, представляешь, недавно звонила Винникова.
- Да ты что! - подруга даже перестала есть. - Ну, и как?
- Ну как… Ей все там надоело. Говорит деньги - это не все.
- Не может быть…
- Я те говорю. Богатые тоже плачут. Короче, у этого Бори в результате оказалась там какая то фря, из старых привязанностей, он привез ее туда, кажется, еще из Риги, или не из Риги, в общем из Прибалтики (у него видать такое хобби, отсюда в Америку дам перевозить…), она какая-то танцовщица, или певица, я не поняла, и он все время пропадает у нее, домой появляется часа в три ночи, и Винникова цельный день кукует одна с ребенком. Для нее это внове. Говорит, что она в первый раз в роли жены.
- Вот это да… А была же такая любовь…
- Была да сплыла… Но - зато у нее квартира с видом на озеро Мичиган, свой джип “Врандлер”, свой сотовый телефон и пять шуб в гардеробе: норка, песец, лама, лиса… последнюю я не запомнила. Что-то очень экзотическое. Кенгуру. Винникова говорит, что вообще, обычно, она идет по магазину, а за ней Боря с чековой книжкой, и она только показывает, что ей нужно, и все - Боря тут же выписывает чек… А еще она покупает загородный дом, и ей нужны старинные ворота.
- Ворота?
- Ну да. На забор. Обычные не подходят - богатый район, и ей нужен только антиквариат. Желательно 18-й век. Ну, в крайнем случае первая половина 19-го.
- Да… тяжело. Ну, а звонить-то ей куда? Давай позвоним, поддержим морально, у тебя есть телефон?
- Вот тут-то и начинается самое странное. Звонить ей пока некуда, то есть пока не надо, говорит, что сама будет звонить…
- Действительно странно.
- Она говорит, что скоро вернется. Там бездуховность, а здесь же у нее квартира. Боря же еще в Москве записал на нее эту квартиру на Фрунзенской, где мы были… Так что есть куда возвращаться, не то что мне…
- Ты еще свое возьмешь…
- Да уж, особенно с моим филозофом. Представляешь, целыми днями лежит на диване, целыми днями… Я говорю: ты не устал лежать, милый? Нет, - говорит, - не устал. Я не просто лежу, я думаю… У тебя, кстати, нет знакомого поэта?
- Зачем тебе поэт? Твоего философа недостаточно?
Стрекоза засмеялась:
- Я тут подумала, что живописец у меня уже был, в юности был музыкант, сейчас я имею философа, для полного боекомплекта мне не хватает только поэта, поэт завершит композицию, я отработаю карму и, наконец, выйду замуж за нормального человека.
Девицы стали собираться, а я толкнул Воропаева под столом.
- Ну что?
А этот придурок морщится:
- Староваты…
Я говорю:
- Ну, тогда ты тут посиди, подожди помоложе, а я попробую познакомиться. Мне они нравятся, и анамнез, по-моему, располагает.
А девицы уже оделись и, можно сказать, выходят.
Хорошо возле кафе оказался ларек с мягкими игрушками. Стрекоза остановилась, и мы их догнали. Я сказал:
- Здравствуйте.
Девицы оглянулись:
- Здрасьте.
- Мы сидели вместе в кафе… - начал я.
Но тут Воропаев меня прервал:
