И всё это творилось в центре густонаселённого города.
Один оператор сидел бледный как мел, второй – бормотал со стекленеющим взглядом:
– Но там же… Там же… люди. Там же…
Лицо Тамихана перекосило от крайнего презрения. При этом он приподнял руки с подлокотников своего кресла, чуть ли не прикладывая раскрытые ладони к спинам операторов. После чего раздался еле слышный писк, и оба специалиста, судорожно вздрогнув, стали заваливаться на пол остывающими тушками.
Тогда как их убийца встал возле стола, быстро щёлкая пальцами по клавиатуре и приговаривая:
– Нет, сынки, с такими, как вы, каши не сваришь… К чему излишнее любопытство?.. К чему это никчемное желание возвыситься в моей тени?.. Ну и факт невыполнения моего приказа – самое худшее, что может быть в этих гнилых вселенных…
На экране общего обзора хорошо просматривалось, как цепочка взрывов по всей длине башни окончательно развалила её на разные фрагменты. После чего Тамихан сноровисто стал расставлять на столе и вокруг тел небольшие пластиковые канистры. Теперь он уже бормотал с болезненным, припадочным восторгом:
– Ну вот, и напалм пригодился! – налаживая систему зажигания адской смеси, глянул последний раз на экран и не удержался от плевка в ту сторону: – Что, Цорташа, помогли тебе твои ядовитые жала?.. Ха! Мерзкая жаба! Ведьма вонючая! Лучше бы тебя и в самом деле сжечь, в крематории… живой!.. Но и так сойдёт!.. Старая мразь! Первая издохла… а там и до Морта с Петронием доберусь! Всех, всех вас, твари поганые, уничтожу!..
Когда Тамихан уходил, за его спиной нарастал жар полыхающего в помещении напалма.
Работа мною велась ювелирная, скрупулёзная, важная и сложная. При подсказках местного Сияющего Кургана, которого я прекрасно слышал на ментальном уровне, пытался отремонтировать удивительный по своим свойствам артефакт Акиус. Вроде и не стоило отвлекаться на всякое-разное, но…
Обстоятельства!
Моё сознание саднила навязчивая строчка из какой-то глупой песенки: «Коль расправить плечи шире, морда кажется худей!» К чему бы это? И откуда она взялась? Что особо раздражало, не мог вспомнить ни единого слова, предваряющего эту нелепую строку. Ну и хуже всего, что, забывшись, я несколько раз пропел эту белиберду вслух.
Этого хватило, чтобы лучший друг, сподвижник и товарищ Леонид Найдёнов, восседающий рядом за столом и жутко надоедающий мне своим брюзжанием о повышенной осторожности в предстоящем путешествии, запустил вал подначек и ёрничества:
– Сочинительством занялся? Решил взять премию «Шансон года»? Или завидуешь популярности Шнура? Не получится у тебя! Морда слишком молодо выглядит и щетины нет. Ну и глазки придётся тебе уменьшить втрое. Ха-ха!
Мой друг такой. Весёлый парень. В прошлом – великий мэтр цирковой клоунады, ныне и всегда – непревзойдённый комик, да и в любой ситуации – просто не умеющий унывать человек. Может рассмешить кого угодно. А не получится рассмешить, так сам хохочет настолько заразительно, что поневоле посмеиваться начинаешь.
Но я сдерживаюсь, иначе вся ведущаяся работа над артефактом пойдёт насмарку. Но и молчать нельзя:
– Не получится переплюнуть великого Сергея Владимировича. Ну и сама песенка… До меня кто-то сочинил, – следовало сразу отвечать лениво и с полным равнодушием, иначе приятель ещё азартней продолжит пикировку. Ещё важней: следовало самого Найдёнова срочно загрузить делами или проблемами, чтобы не маялся от безделья: – Давай укладывай продукты в дорогу.
– Намеченный мизер уже упаковал! – тут же последовал доклад.
– Проверил каждую банку на срок годности?
– Э-э-э?.. Так они же вечные? И как их проверять?
Озадачил я его. Сбил настрой шутить и веселиться. Заставил чесать макушку и коситься с подозрением на наши рюкзаки. Теперь следовало добить, не отрываясь от работы:
– Как хочешь, так и проверяй.
Товарищ притих, а минут через пять, взглянув в его сторону, заметил, как он крутит у себя перед глазами банки с консервированной дичью. Подземелья здешнего Кургана оказались завалены подобными припасами. Мы вроде уже их который день едим, пока без печальных последствий, но всё-таки иногда неприятный холодок в животе шевелится. Стоит только вспомнить, что данные консервы сделаны автоматизированными линиями и пролежали сотни лет неприкосновенными.
