Выплывший из памяти диалог почему-то заставил Андрея задуматься о глубинных корнях переживаемого в лайнере страха. По мысли Андрея страх этот, замешанный на клаустрофобии и чисто животной боязни высоты, возник вследствие реализованной тяги к полетам вопреки физиологическому отсутствию крыльев.
«Сижу я, значит, в железном гробу с двумя турбореактивными моторами и мечтаю только о том, как бы из него живым выбраться», – подвел итоги Андрей.
Глянув в иллюминатор, Андрей обнаружил, что зеленое лоскутное одеяло с аккуратными прямоугольниками полей и бирюзовыми шнурками рек исчезло, теперь были видны отдельные дома, похожие на спичечные головки. Между домами тянулись проволоки дорог с ползущими букашками автомобилей.
Вздрогнув всем корпусом, самолет лег на левое крыло. Очевидно, это был последний вираж перед посадкой. Иллюминатор Андрея заполнило небо. Повернув голову к противоположному борту, он увидел землю, проносящуюся во всех окнах. Крен составлял градусов тридцать, которые казались всеми семьюдесятью. У страха глаза велики.
«Это чертовски противоестественное занятие», – подумал Бандура, когда самолет выровнялся. Потом с гулким стуком из ниш в крыльях выдвинулись шасси. Посмотрев на висящие в воздухе колеса, Бандура убедился в правоте своих мыслей о противоестественности.
«До чего, все же, ненормальное зрелище – вид торчащих над пропастью колес».
Самолет скользнул вниз, опять накренился, выровнялся, еще раз провалился в пустоту. Машина вибрировала, Бандура тоже. В иллюминаторах замелькали какие-то сараи, кусты и деревья, появляясь и мгновенно исчезая. Мимо проскочила красно-белая, аэродромная вышка и, наконец, Андрей увидел светло серую бетонку посадочной полосы. Только теперь стала ощутима скорость, это естественно, ведь в небе отсутствуют обочины. Последовал сильный толчок, самолет подпрыгнул, как запущенная по воде «лягушка». Взвизгнула резина, повстречав бетонку. Самолет покатил по земле, раскачиваясь всем корпусом. Вой двигателей перешел в рев – пилоты сбрасывали скорость.
– Фух, – выдохнул Андрей и смахнул пот со лба.
* * *
Стоило только вступить на трап, как не по-весеннему теплый крымский воздух пахнул в лицо.
– Ух, ты, настоящее лето, – пробормотал Андрей, на мгновение, позабыв и о Поришайло, и о Бонифацком. Мозг иногда бывает милостив, и дает расслабиться, не думая о плохом. Даже песня такая была когда-то: «Думай о хорошем, думай о хорошем, ага…» Вот Андрей и задышал полной грудью, радуясь аромату ковыля, а, может, и винограда. Запах был чудесным, правда, не без легкой примеси испарений нагретого солнцем асфальта и резины от шасси. Но то было ничего.
Жмурясь, Андрей спустился по трапу к выкрашенной желтой краской аэродромной развозке, немного напоминающей гусеницу. И пяти минут не прошло, как развозка степенно двинулась в путь. По дороге к терминалу им повстречался тягач «КрАЗ», буксирующий сине-белый Як-40 и канареечный бензовоз на шасси 205-го «МАЗа». «Раритет! – подумал Бандура, встречавший такие топливозаправщики разве что на картинках в энциклопедии»
«Хорошо было ее перелистывать, сидя дома, в Дубечках. В особенности, когда за окнами непогода. Ветер завывает, или льет дождь…»
Степенно раскачиваясь, развозка доставила его к терминалу. Андрей зашел в здание. В аэропорту было сумрачно и безлюдно. Пройдя пустынный вестибюль насквозь, он очутился на улице.
Стоянка была забита автомобилями, среди которых преобладали частные такси, пришедшие на смену государственным таксопаркам после того, как вместе с социалистическим государством исчезли гарантированные рабочие места. Отмахнувшись от трех или четырех таксистов, обещавших доставить куда угодно с ветерком и задешево, Бандура остановился на ступеньках, и принялся крутить головой, выглядывая обещанных Артемом Павловичем людей. Поришайло еще обмолвился, что они будут в милицейской форме:
«Доставят на место, поселят, и подберут тебе, гм, подходящий инструмент. Можешь им доверять, гм, но, смотри, языком не болтай. Зачем ты приехал, им знать не положено. Так что, держи язык за зубами, гм».
«Ты не подведешь Артема Павловича, – с нажимом добавил Поришайло, – а он позаботится о тебе».
