Месть. Все включено - страница 43

Утренний «банк» не дотягивал до нормы, лучше, чем ничего, однако хуже, чем обычно.

– М-да, суббота, б-дь, называется, – вздохнул Любчик.

– Может, еще постоим?

– Как знаешь, Коля. Тебе потом перед Михалычем отдуваться.

Вардюк хлопнул ладонью по торпеде.

– Достал он меня.

– Не то слово, – поддакнул Любчик. – Веревки из нас вьет.

– И не конца, б-дь, не краю… – начал Вардюк, и тут запищал телефон. Пожав плечами, капитан поднес к уху трубку:

– Алло? Кто это говорит? Алло? Вардюк слушает? Алло? На связи?

– Кто это?

– Хрен поймешь.

Потом с ним, очевидно, заговорили, и он сделал знак Любчику – помолчать.

– Надо так надо, – сказал в трубку Вардюк.

«Опять какая-то скотина припахать хочет?» – предположил Любчик, и попал почти в точку.

– Коля, кто это?

– Да помолчи, твою мать!

– Ты знаешь, где пансионат «Камень Шаляпина»? – добавил Вардюк, закрывая ладонью трубку.

– Прямо тут он и есть. Еще метров триста вниз скатиться. К морю. И все…

– Иди ты? Отвечаешь?

– Чтоб я сдох.

Любопытство прямо съедало Любчика, но он терпеливо ждал, когда напарник нажмет «отбой».

– Баба какая-то, – Вардюк спрятал мобилку в карман, – говорит, что теперь командует парадом.

– Как это? – удивился Любчик.

– Молча, б-дь. Сказала, Украинский приказал.

– Вот, конь, б-дь, с яйцами! – возмутился Любчик. Ну на х… нам такие дела? Мало того, что и так по уши в говне, так теперь еще и сука, б-дь, какая-то!

– Точно, – согласился Вардюк, скрипнув зубами.

– И чего будем делать?

– Чего делать? – с ненавистью сказал Вардюк. – Будем пердеть и бегать, понял? Возьмем под козырек, и сделаем. Что, б-дь, есть другие варианты? Может, хочешь Михалыча на х… послать?! Так давай! Вперед и с песней!

– Знаешь, что, Коля? – в свою очередь повысил голос Любчик. Задолбал Михалыч со своими загонами. Задолбал, конкретно. То-то, то-это, то мудака киевского встречай, то ему, б-дь, ствол достань, теперь шалава какая-то левая!

Вардюк одарил напарника испепеляющим косяком.

– Свояку спасибо скажи. И себя, блядь, не забудь, с благодарностями.

Любчик сразу сник.

– Да ладно, – сказал он примирительно. – Ладно.

– Вот так-то лучше.

Три года назад они крепко влипли на торговле стрелковым оружием. Конечно, если перепродаешь автоматы с пистолетами на черном рынке, то должен быть готов к чему-то подобному. С другой стороны, а как подготовиться? К тому же, ведь каждый надеется не попасться. И, все-таки они вляпались.

Их грехопадение началось под занавес перестройки. Свояк Любчика, старший прапорщик, наладился тягать пистолеты со склада кадрированной мотострелковой дивизии. За пистолетами последовали автоматы, затем парочка гранатометов, и пошло поехало. Свояк решил подключить к делу Любчика, бизнес следовало расширять. Любчик, в ту пору сержант милиции, сначала пришел в ужас и даже подумывал заложить свояка властям – с оружием шутки плохи, но… То ли родственные узы оказались крепкими, то ли высокая рентабельность предприятия заставила Любчика забыть о долге, а только свояка Гриша не только не застучал, а, напротив, сам вскоре взялся за дело, засучив рукава. Чуть позже Любчик втянул в Мероприятие (это было выражение свояка, Любчику оно понравилось) старшего лейтенанта Вардюка, только-только поступившего на службу в Органы.

В своей былой жизни Вардюк был кадровым армейским офицером, командиром разведроты танкового полка, укомплектованной плавающими чудовищами ПТ-76. Служить бы Вардюку до трех полковничьих звезд к пенсии, или до двух, на худой конец, не доконай разоружение с конверсией все восемь советских танковых армий. После того, как сами эти армии, вися неподъемным грузом на плечах отечественной экономики, не переломили ей хребет.

На гражданке Вардюк с полгода прозябал не у дел, пока кум не пристроил бывшего разведчика в МВД. Там он и познакомился с Любчиком, который, к тому времени, по всем понятиям превратился в милиционера-оборотня. В преступный бизнес втянуться легко. Выйти – значительно сложнее. И не потому, даже, что надо чем-то кормить семью. Просто – это как бросить курить.

В стрелковом оружии Вардюк разбирался досконально, служебные удостоверения гарантировали относительную безопасность, а перевозимым в багажниках легковых машин грузам неприкосновенность. Дело у троицы спорилось, тем более что товар был штучным, а соотношение габаритов и стоимости в пользу финансовой составляющей.