— Прекрасный клинок, Маклин. Сколько ты за него хочешь?
— Пятьдесят марок вместе с ножнами, — ответил кузнец.
Серегил, не торгуясь, заплатил требуемую сумму, и Маклин добавил пояс, показав Алеку, как оборачивать его вокруг талии и крепить к нему ножны, чтобы шпага висела на левом бедре под нужным углом.
Когда они снова оказались на улице, Алек начал благодарить Серегила.
— Так или иначе, ты мне отплатишь за это, — отмахнулся тот. — А теперь просто обещай, что не обнажишь клинок, пока не научишься им пользоваться, а то у тебя такой задиристый вид, что ты просто напрашиваешься на вызов на поединок.
Когда они снова оказались перед лавками, где продавались луки, Серегил помедлил у витрины Рэдли.
— Нет смысла туда заходить, — сказал ему Алек. — Хороший лук Рэдли стоит не меньше, чем эта шпага.
— И он стоит того?
— Да, но…
— Тогда пошли. Раз дело касается защиты наших жизней, я не хотел бы, чтобы у тебя в руках оказалась какая-то дешевая палка.
Сердце Алека забилось быстрее, когда перед ними открылась дверь лавки. Его отец, сам умелый мастер, часто показывал сыну на мастерскую Рэдли с необыкновенным почтением. Талант этого оружейника, говорил он, от Бога. Алек никогда и представить себе не мог, что когда-нибудь войдет сюда как покупатель.
Мастер, пожилой сутулый человек с морщинистым лицом, показывал ученику тонкости полировки дерева. Предложив посетителям осмотреть выставленное оружие, он продолжил урок.
Здесь Алек был в своей стихии. Он разглядывал луки с таким же увлечением, как Серегил — клинки в лавке Маклина.
С потолка свешивались огромные боевые луки — шести футов в длину. На широких полках были разложены арбалеты разных конструкций, дамские охотничьи луки, составные луки для стрельбы с седла — почти все разновидности, известные в северных краях. Но вниманием Алека завладели те, что назывались просто «черные Рэдли».
Несколько более короткие, чем обычные боевые луки, они изготовлялись из росшего только в Озерном лесу черного тиса — дерева, с которым работать было нелегко. Менее опытный мастер испортил бы десяток заготовок, прежде чем у него получился бы хоть один лук, но Рэдли и его подмастерья владели каким-то секретом. Натертые маслом и воском, черные луки мягко блестели, как выточенные из рога.
Семь таких луков лежали на столе посередине комнаты, и Алек внимательно осмотрел каждый, любуясь точными линиями изогнутых частей, гладкостью выемок для тетивы, пластинками слоновой кости с инициалами мастера на перехвате. Потом, выбрав один, он ухватил его посередине и резко повернул части друг относительно друга; они разъединились у него в руках.
— Что ты делаешь! — в ужасе прошипел Серегил.
— Это дорожный лук, — объяснил Алек. Он показал Серегилу стальную муфту на конце одной из половинок и крошечный стержень, входящий в нее; механизм был скрыт под обтяжкой перехвата. — Он удобнее, если нужно пробираться сквозь чащу, и особенно при езде верхом.
— И спрятать его легче, — заметил Серегил, соединяя части. — Он такой же мощный, как и боевой лук?
— Сила натяжения бывает больше восьмидесяти фунтов, в зависимости от длины.
— И что это, скажи на милость, значит? Алек взял со стола другой лук и поднял его, как будто прицеливаясь.
— Это значит, что если перед тобой стоят два человека — один за другим,
— то боевой стрелой ты прострелишь их обоих. Стреляя из такого лука, уложишь почти любую дичь — от зайца до оленя. Я слышал, что они пробивают даже кольчуги.
— Стрела из такого лука заставит кровоточить даже медный флюгер! — воскликнул подошедший к ним Рэдли. — Судя по твоим словам, ты кое-что смыслишь в луках, молодой господин. И что ты скажешь о тех, что разложены на столе?
— Мне нравятся вот эти. — Алек показал на два лука, которые он отложил в сторону. — Но я не уверен насчет длины.
— Лучше всего проверить это, когда ты будешь целиться-. Алек взял лук и сделал вид, что натягивает невидимую тетиву, а мастер измерил расстояние от указательного пальца его левой руки до мочки правого уха.
— Тебе подходит любой из этих, — заключил он, — и еще вон тот. — Рэдли показал на лук, не привлекший внимания Алека.
