Темные глаза Эврая скользнули по Марку, затем по Лупу.
– А второй мальчик?
– Я Луп, писарь Цезаря и друг Марка, – горделиво ответил тот.
– Вот как. Что ж, я рад всем вам. А теперь можно мне увидеть документ?
Марк снова достал письмо и протянул его Эвраю. Помощник развернул свиток, внимательно изучил печать и быстро пробежал глазами текст. И с улыбкой вернул письмо Марку.
– Выглядит весьма убедительно. Цезарь явно высоко тебя ценит, раз даровал тебе власть просить о любой услуге от его имени. Хотелось бы знать почему?
– Я хорошо ему служил. Вместе с моими друзьями, – коротко объяснил Марк.
Помощник ждал продолжения, но тщетно. Наконец он кивнул:
– Да, безусловно. Ну а теперь, если будете так любезны, пройдемте в мой кабинет, и там расскажете, чем я смогу вам помочь.
– Итак, Марк, что именно наместник и я можем для тебя сделать?
Эврай улыбался, глядя на троих визитеров через полированный ореховый письменный стол. Все трое сидели на табуретах, принесенных одним из служащих помощника вместе с подносом, на котором стояли кувшин с душистой водой и блюдо с закусками.
Марк поспешно разжевал кусок ягненка, до хруста зажаренного с мятой, и отер с губ крошки. При этом он стремительно соображал, что именно можно доверить Эвраю, а что лучше скрыть. Марк готов был изложить историю, на которой сошлись они с Фестом, а уж к настоящей причине перейти позже.
– Цезарь послал нас сюда, чтобы кое-кого найти. Одну рабыню. – Марк ощутил болезненный укол, произнося это слово применительно к своей матери. – Она… э-э… находится у одного ростовщика и сборщика налогов, у которого есть поместье в Греции.
– Понимаю… – Эврай кивнул. – Но почему Цезарю захотелось, чтобы вы отыскали эту рабыню?
Фест предостерегающе кашлянул:
– Марк…
– Чтобы освободить ее. – У Марка перехватило голос, и он с усилием взял себя в руки, справляясь с чувствами. – Ее удерживают незаконно. Похитил тот человек, который теперь заявляет, что она – его собственность.
Эврай потер подбородок.
– Ты говоришь об очень серьезном преступлении. Серьезном с любой стороны. А какие есть доказательства тому, что ее похитили? Имеются свидетели?
– Да. – Марк почувствовал, как у него в горле набух ком. – Был один.
– Это очень поможет, если вы собираетесь предать преступника суду. Кстати, вам известно его имя?
Марк кивнул:
– Децим.
– Децим? – Помощник приподнял брови. – Я знаю нескольких ростовщиков, которых так зовут, но ни один из них не произвел на меня впечатления преступника.
– В самом деле? – с кривой улыбкой заговорил Фест. – Похоже, у вас тут в Греции совсем другие ростовщики, не такие, каких мне приходилось встречать в Риме.
– Здесь в Греции есть много такого, что отличается от Рима, – с улыбкой ответил Эврай. – И одна из этих вещей – наша цивилизация. Но вернемся к насущным делам. Нам, безусловно, необходимо найти того самого Децима и предать его суду. У вас есть еще какие-то сведения о нем, что-то такое, что помогло бы мне?
– Только то, что у него есть какое-то имение на Пелопоннесе.
– Хм… Это не слишком много.
– Это лишь начало, – вмешался Луп. – Наверняка ведь должны быть некие записи о налогах по провинции. Так что всего-то и нужно, что сверить эти записи с именами, и мы без труда отыщем этого человека.
– О, конечно же, записи ведутся. Трудность в том, что все фискальные документы прокуратора находятся в Пирее. Мне придется послать за ними. Их доставят в течение нескольких дней, как только прокуратор вернется в Афины.
– А где он? – спросил Марк, ерзая на месте от нетерпения.
– Его вызвали в Фивы, чтобы разрешить какой-то спор по налогам. Но это ненадолго.
– Ладно, а разве мы не можем увидеть записи до того, как он вернется?
Эврай сделал вид, что потрясен.
– Эти записи конфиденциальны, мой дорогой мальчик. И просто немыслимо дать к ним доступ кому бы то ни было за спиной прокуратора. Я даже предположить такого не могу! Нет, боюсь, вам придется ждать его возвращения.
– А как насчет наместника? – перебил его Фест. – У него наверняка достаточно власти для этого.
Помощник немного подумал, потом медленно кивнул:
– Да, верно. Он может это разрешить. Но Сервилия все равно не удастся увидеть до утра. По меньшей мере. Или даже позже, если он будет слишком пьян. Так что, полагаю, вам лучше вернуться завтра к полудню.
