– Эй, оставь! Нас не заманить в твои ловушки.
– Ловушки? – Жрец нахмурился, выпрямился во весь рост (он был на несколько дюймов ниже Феста) и коснулся свободной рукой своей груди. – Господин, ты осмеливаешься оскорбить оракула, здесь, на той самой земле, что была освящена самим богом Аполлоном?
Луп сильно ткнул Феста в ребра и прошипел:
– Ты вроде говорил, что мы не должны привлекать внимание?..
Фест выругался себе под нос и склонил голову, принося извинения жрецу:
– Извини. Я просто слишком уставший путешественник. Я сказал не подумав.
– Тогда ты прощен, мальчик мой. – Жрец сделал широкий жест рукой и снова протянул к ним свою коробку. – И я уверен, что кое-что еще вернет вам благосклонность Аполлона.
Пока Фест с ворчанием рылся в кошельке, Марк шагнул к жрецу, и его глаза странно вспыхнули.
– Погоди… ты сказал, мы можем заглянуть в свое будущее?
Жрец бросил на него неодобрительный взгляд:
– Мы здесь именно этим и занимаемся, и я уверен, ты это прекрасно знаешь. За небольшую плату.
Марк в упор уставился на него:
– Сколько?..
– Великие люди, которые приходят сюда, чтобы узнать свою судьбу, платят немалые суммы за такую привилегию. Но для обычных смертных годится и небольшая сумма.
– Сколько? – повторил Марк, теряя терпение. – Чтобы узнать мое будущее. Сколько?
Жрец окинул внимательным взглядом троих путешественников и слегка склонил голову набок.
– Вы явно римляне с небольшими средствами. Но для Аполлона важны все смертные, богатые и не очень. Ну, скажем… пять денариев?
– Что? – Фест от изумления вытаращил глаза. – Пять денариев? Ты что, с ума сошел?
Жрец поднял вверх скрюченный палец:
– Я тебя уже предупредил. Или мне позвать храмовых стражей, чтобы тебя выбросили отсюда?
– Заплати ему, – твердо произнес Марк.
Фест изумленно обернулся к нему:
– Это слишком много, Марк!
– Но я должен кое-что узнать, – возразил Марк. – Ведь наш… наш бывший хозяин дал деньги именно для меня. Пожалуйста, Фест, заплати ему.
Марк многозначительно уставился на телохранителя, и тот недовольно тряхнул головой и достал из кошеля пять серебряных монет. И еще мгновение-другое колебался, прежде чем опустить их на алтарь.
– Вот. Надеюсь, дело того стоит.
Жрец торопливо собрал монеты в ладонь, поднес одну ко рту и укусил оставшимися зубами. Повертел ее так и эдак, рассматривая, но наконец кивнул и опустил все монеты в щель в коробке. Прикрыв глаза, он поднял лицо к вечернему небу, и его губы безмолвно зашевелились.
– Ну? – требовательно спросил Фест.
– Тсс! – Жрец сильно нахмурился. – Я просил божественного Аполлона принять ваше скромное подношение. И не надо больше испытывать мое терпение, римлянин, если хочешь, чтобы он благосклонно взглянул на желание этого мальчика узнать свою судьбу.
Фест посмотрел на Марка и повел бровями. Марк не стал отвлекаться на этот язвительный жест, он просто внимательно наблюдал за жрецом, отчаянно надеясь, что божество этого храма пожалеет его и скажет то, что ему нужно знать больше всего на свете: удастся ли ему спасти матушку?
Жрец насторожился, как будто прислушиваясь, потом кивнул, поклонился и только после этого открыл глаза и повернулся к Марку.
– Могущественный бог Аполлон снизошел до ответа на твою просьбу, мальчик. Весьма высокая честь. – Он бросил недовольный взгляд на Феста. – Да, несмотря на манеры твоего товарища. Однако я должен тебя предостеречь. Если оракул ответит, его ответ поначалу может показаться не совсем понятным. Но если ты хорошенько подумаешь, то поймешь значение его слов. А теперь иди за мной.
Он развернулся и стал с трудом подниматься по ступеням, а Марк последовал за ним в нескольких шагах позади.
– Эй! – крикнул Фест, показывая на себя и Лупа. – А как насчет нас?
Жрец оглянулся:
– Да-да. Вы тоже можете идти. Но помалкивайте и проявите уважение.
Поднявшись наверх, жрец провел друзей между колоннами к большой двери внутреннего святилища. По обе ее стороны стояли медные жаровни, бросавшие зловещий свет на высившиеся рядом колонны. Жрец остановился перед дверьми и взял откуда-то сбоку трость с бронзовым набалдашником. С торжественным видом он трижды ударил в дверь и откашлялся.
