Слуга подал царю табличку из обожженной глины, усеянную клинописью, Агамемнон передал ее членам совета. Табличка пошла по кругу, все внимательно разглядывали ее, хотя вряд ли кто-либо мог разобрать текст. И словно в подтверждение моих подозрений, Агамемнон приказал слуге громко прочесть надпись вслух, едва табличка возвратилась ему в руки.
Документ являлся образцом дипломатической фразеологии. В нем признавался титул Агамемнона. Я заметил, как тот горделиво расправил грудь, услышав это. Великий царь хеттов, смиренно полагавший себя владыкой всех земель Эгейского побережья до древних стен Иерихона, соглашался с тем, что претензии ахейцев к Трое справедливы, и обещал не препятствовать восстановлению справедливости. Конечно, формулировка была более обтекаемой, но смысл оставался достаточно ясным. Любой троянец мог бы заключить из него, что Хаттусили пообещал Агамемнону не помогать Трое.
- И все же троянцы утверждают, что войско хеттов находится в нескольких днях пути и готово выручить их, - сказал Одиссей.
- Прости меня, царь Итаки, - сказал старый Нестор, сидевший между Одиссеем и Агамемноном. - Скипетр не у тебя, значит, ты говоришь не в свою очередь.
Одиссей улыбнулся белобородому старцу.
- Как и ты, царь Пилосский, - возразил он спокойным голосом.
- Что они говорят? - закричал один из князьков на другой стороне круга. - Я не слышу их!
Агамемнон передал скипетр Одиссею, тот встал и повторил свое утверждение громким голосом.
Аякс взорвался:
- Откуда мы знаем, что это правда?
Они принялись спорить и обмениваться аргументами и наконец приказали мне слово в слово передать то, что я услышал от троянцев. Я встал и повторил слова Александра и Гектора.
- Александр сказал? - Менелай сплюнул на утоптанный песчаный пол. - Он царевич лжецов.
- Но Гектор не отрицал, - проговорил Нестор, поспешно отбирая у меня скипетр. И когда я сел, царь Пилосский поднялся и произнес:
- Если бы наш вестник узнал об армии хеттов из уст Александра, я бы согласился с царем Менелаем... - И, пользуясь тем, что скипетр оказался в его руках, Нестор пустился в пространные рассуждения. Смысл его речи сводился к тому, что Гектор - человек достойный, и если уж сказал, что войско хеттов приближается к Трое, то так и есть. - Гектору можно верить в отличие от его брата.
- Но это опасно для всех нас! - завопил Агамемнон со слезами на глазах. - Армия хеттов может уничтожить нас и троянцев одновременно!
Никто не спорил.
- Они воевали с египтянами, покорили Аккад и осаждали даже Вавилон! Хаттусили осаждал Милет, и город открыл перед ним ворота, чтобы войско не сокрушило стены.
Страх холодом пополз по кругу совета, словно ветерок, который, задув свечу, оставляет тебя в темноте.
Никто не знал, что делать. Все трепетали, словно стадо антилоп перед львами, не зная, куда бежать и где искать спасение.
Наконец Одиссей вновь потребовал скипетр. Встал и проговорил спокойно:
- Быть может, Гектор и наш враг - его брат - ошибаются, считая, что хетты помогут им? Что, если войско хеттов явилось сюда по каким-то причинам, не имеющим никакого отношения к нашей войне против Трои?
Раздались одобрительные возгласы и невнятные возражения.
- Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой, - выделился один голос из хора недовольных.
- Я предлагаю послать вестника навстречу хеттам и узнать, каковы их намерения. И пусть он возьмет с собой копию соглашения между Хаттусили и нашим великим царем, чтобы предводитель хеттов знал, что царь его обещал не вмешиваться в нашу войну.
- Ну и что же получится? - Агамемнон простер руки, дернулся и схватился за плечо.
- Если они скажут, что хотят воевать с нами, мы можем поднимать паруса и отправляться домой, - шумно согласились все.
Но Одиссей приподнял скипетр, и собравшиеся снова умолкли.
- Если хетты идут помогать Трое, зачем Гектору завтра нападать на наш лагерь? - сказал он.
Сидевшие кружком вожди начали озадаченно переглядываться, скрести бороды.
Одиссей продолжил:
- Он собирается напасть на нас, как нам известно, но зачем рисковать жизнями своих людей и собственной головой, если армия хеттов готова вступить в бой на его стороне?