Гордон было потянулся к телефону, но Виктория накрыла его руку своей:
— Гордон, — сказала она. — Подумай, если все трое отравлены одним и тем же, тогда этот факт может прямиком указать на тебя, особенно из-за Габриэлы. Ты и так уже под подозрением, даже если Фуэнтэс тебя пока отпустил.
«Естественно, Габриэла ведь не близкая родственница», — подумала я.
— Она моя дочь, Виктория, — возразил он. — Я умру за нее.
— Его дочь? — округлила я глаза, когда он стал набирать номер.
— Я позже объясню, — пообещала Виктория. — Но, да, Габриэла — его дочь.
Полагаю, нам всем предстоит кое-что объяснить.
— Змеиный яд, — сказал Фуэнтэс.
— Змеиный яд?! — воскликнула я. — На этом острове водятся ядовитые змеи?
Я подумала о милях полей с высокой травой, сквозь которую ходила, обутая в сандалии, и кучу скал, которые я излазала.
— Конечно, нет, — заверил Фуэнтэс. — Никаких змей, что, кстати, объясняет, почему змеиный яд они искали в самую последнюю очередь в случае сеньориты.
— А противоядие для него существует?
— Да, и я рад сообщить, что его доставят сегодня вечером или, возможно, завтра рано утром. Вопрос в том, очень сильно или нет повреждены внутренние органы сеньориты.
— А откуда привезут антидот?
— Из Австралии, где обычно обитает эта змея.
— От Австралии до Рапа-Нуи далековато плыть для змеи, — заметила я.
— Да уж, — согласился Фуэнтэс. — Именно поэтому я действую на основании предположения, что у кого-то с собой была либо змея, либо пузырек с ядом. Мне сказали, что его используют в очень маленьких количествах, чтобы лечить определенные заболевания, какие именно — понятия не имею, но это означает, что его вполне возможно приобрести.
— В Австралии, — закончила я.
— Да, — кивнул Фуэнтэс. — Уверен, вы знаете, где живет Гордон Фэйеруэтер, и где он преподает.
— Но отравить собственную дочь?! Я же видела его, когда разговаривала с ними прошлой ночью. Он знал, что рискует, и все равно позвонил.
— Да, — снова согласился он. — Но есть, так скажем, некоторые моменты, касающееся его дочери, и он бы выглядел еще сильнее виновным, если бы не сделал этот звонок. Я знаю, что вы и так бы мне все рассказали про татуировку, если бы он этого не сделал.
— Конечно, рассказала бы, — подтвердила я. — Я бы не позволила Габриэле умереть, ничего не делая и зная, что я могу спасти ее.
— Я очень рад это слышать, — улыбнулся он. — А вы скажете мне, откуда вы узнали про татуировки?
— Если бы я вам сказала, вы бы подумали, что я сошла с ума, — смутилась я.
— И все же расскажите, — настоял он.
— Мне это приснилось, — призналась я.
— Какое облегчение, — вздохнул он. — А то я боялся, что вы скажете, что это ваш друг полицейский знал об этом все это время. Видите ли, я ему немного завидовал в профессиональном плане, хотя мы и не были знакомы.
— Так это ваш способ сообщить мне, что весь этот переполох из-за профессиональной зависти? — переспросила я. — У меня вопрос к вам. А Гордон Фэйеруэтер знает, как делаются татуировки?
— Это мне не известно, — ответил Фуэнтэс. — Эти татуировки были не очень качественно сделаны, как мне сказали, так что, возможно, непрофессионалом, таким как жена кинооператора Эрориа, например. С ней сейчас как раз беседуют. Пока что, как мне сказали, она очень помогает насчет татуировок.
— Ее муж был на этом конгрессе все это время, — напомнила я.
— Да, но разве он знает Габриэлу иначе, чем официантку в отеле? Он вообще кого-нибудь знает, кроме Джаспера? — парировал он. — Мы должны найти того, кто связан со всеми тремя жертвами и кто был в Австралии недавно, хотя это и не обязательно в последнее время. Уверен, что змеиный яд можно купить где угодно.
— Мне кажется, что многие люди на этом острове летают в Австралию и обратно, — возразила я.
— Очень любопытно, что вы упомянули об этом. Ваше наблюдение по поводу татуировок дает новое направление нашему расследованию. Здесь есть несколько людей, которые побывали в Австралии в последние несколько месяцев. Однако только один знает всех трех.
— Фэйеруэтер, — догадалась я. Фуэнтэс ничего не сказал.
— Но Фэйеруэтер не знал Дэйва Мэддокса, ведь так?
