Возле нашего павильона стоял круглолицый мужчина — пухлый, чуть ниже меня и наверняка знакомый. Будь он не в синем мундире, напудренном парике и черной фетровой шляпе с загнутыми полями — знаменитой колониальной треуголке, — а, скажем, в джинсах, я бы непременно его узнала.
— Замечательно выглядишь, Хорас, — сказала Эйлин.
Хорас? Я пригляделась повнимательнее.
— И верно, кузен Хорас собственной персоной! Я тебя еле узнала в этом костюме. Но тебе идет.
Кузен Хорас поглядел на свое одеяние и горестно вздохнул. Вообще-то он любил костюмированные вечеринки. Более того, считал любую вечеринку, на которую его приглашали, костюмированной и неизменно являлся в гости в своем любимом наряде — костюме гориллы. Уговорить его снять обезьянью голову, когда мы рассаживались для групповой фотографии на чьей-нибудь свадьбе, могла только моя мама. Не представляю, каким чудом миссис Уотерстон заставила Хораса натянуть колониальный костюм.
— Это одежда из «Обшивайки». — Он махнул рукой в сторону магазина миссис Уотерстон. — Скоро вы на каждом втором такую же увидите.
— Все равно смотрится неплохо, — настаивала Эйлин.
— Мэг, ты должна поговорить с миссис Уотерстон, — потребовал Хорас. — Она тебя послушает.
Это что-то новенькое — я, признаться, не замечала, чтобы миссис Уотерстон хоть к кому-нибудь прислушивалась. Разве что к Майклу. Вероятно, Хорас имеет в виду, что никто, кроме меня, не посмеет к ней обратиться.
— О чем поговорить? — вздохнула я.
Канонада? Анахронизмы? Или какие-нибудь свеженькие проблемы?
— У нее новая идея — мы, мол, должны разговаривать в духе того времени. Исключить современный сленг, пытаться произносить слова с подобающим акцентом.
— О Боже! — воскликнула Аманда. — Кем эта старая дура себя возомнила?
Хорас взглянул на меня и предпочел тут же испариться. Эйлин потупила глаза.
— Кто, скажите на милость, скончался и оставил ей престол? — продолжала Аманда.
— Прабабушка Агата, — ответила я. — Вообще-то старушка еще жива, но решила, что в девяносто три года уже не обладает достаточной энергией, чтобы возглавлять комитет по ежегодному празднованию Дня Йорктауна. Миссис Уотерстон вызвалась занять ее место.
— Да, уж у нее-то энергии хоть отбавляй, — резюмировала Аманда. — Только здравого ума не хватает.
— Миссис Уотерстон будет появляться здесь довольно часто, — сказала Эйлин. — Она мать Майкла — бойфренда Мэг.
— Ой, — смутилась Аманда, — тогда прошу прощения.
— Передо мной можешь не извиняться, — поморщилась я. — Я сама еще и не то о ней говорю на протяжении последнего года. Хотя и не всегда вслух…
— Если хочешь совета, детка, — сказала Аманда, — вот он: порви с этим парнем прямо сейчас. Ты представляешь себе ее в роли свекрови?
К несчастью, я представляла. И не раз. Однако на время ярмарки я немилосердно задвинула подобные мысли подальше, в глухие дебри подсознания, вместе с другими проблемами, которые могли подождать до конца праздника.
— Ты говоришь так, потому что не видела Майкла, — возразила Эйлин. — Посмотри-ка!
Она перебежала через проход между рядами к павильону Аманды, на ходу доставая из своей корзинки набитый бумажник. Порылась в пластиковых конвертиках с фотографиями и вытащила одну. Аманда поднесла ее к самым глазам, пытаясь рассмотреть.
— Ничего, — одобрила она.
— Майкл преподает актерское мастерство в Каэрфилльском колледже, — рассказывала Эйлин. — И сам прекрасный актер. Мы все думаем, что они с Мэг идеально подходят друг другу.
— Если только забыть о мамаше, — не успокаивалась Аманда. — А Майкл появится здесь сегодня?
— Конечно, — сказала Эйлин. — Они с Мэг просто неразлучны!
Да уж, мы настолько неразлучны, насколько можно, учитывая, что живем в разных городах, в нескольких часах езды друг от друга, и у каждого своя карьера, причем рабочий день у обоих не нормирован. Кстати, это одна из тех проблем, которые я отложила «на после ярмарки».
— Постараюсь попридержать язык, когда наконец придет твой красавчик, — пообещала Аманда. — Если я его, конечно, узнаю, потому что очки мне носить запретили, — добавила она, косо взглянув в мою сторону. — Не в духе того времени. Разрешена только проволочная оправа.
