настроение, вызванное едва не оторванными ушами. Но просто посидеть у него в
комнате в обнимку с кувшином хорошего вина и гитарой он все же согласился.
Тенекин тоже решил присоединиться к торжеству, чем вызвал немалое удивление со
стороны товарищей, которые, впрочем, не возражали. При этом Теня незаметно
притащил достопамятное галланийское вино, вид которого поверг присутствующих в
неописуемую эйфорию, а после первого же бокала и продрало на песни. Анари с
усмешкой наблюдала за произведенным эффектом. Сама она никогда не пьянела,
поэтому только одна оставалась в полнейшем рассудке.
Гостей было не так много в небольшой, чисто прибранной комнатке в общаге, но эти
немногие все до единого умели петь, и петь чрезвычайно хорошо. Анари это
определила как человек, тоже весьма неплохо владеющий навыками вокала. У Миида
оказался высокий и очень звонкий голос, который порой можно принять за женское
сопрано. Тайнар же имел невероятнейшее горло: его легкий, сильный и невообразимо
подвижный голос мог так внезапно взлетать от раскатистого баса-профундо до
пронзительного альтина, что это просто не поддавалось никакому объяснению.
Пели все, что угодно: сначала звучали темпераментные нарцианские песни с острыми
синкопами и штрихом стаккато, потом нежные и страстные колинейские романсы, а
закончили петь грустными и заунывными иртнанийскими балладами. Анари была не в
настроении петь, Тенекин тоже, что никого не удивило. Но когда Миид закончил
песню красивым аккордом, он вдруг потребовал:
- А ну-ка дай сюда гитару!
Миид еле-еле поймал челюсть, но музыкальный инструмент Тенекину все же протянул.
Тот положил гитару на одно колено и плавным движением взял несколько аккордов.
Потом его пальцы заиграли вступление самого любимого романса Анари.
Взгляд Тенекина в который раз за этот день затуманила ностальгическая пелена. Он
вскинул голову, и запел:
В лунном сиянии снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь -
Колокольчик звенит.
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.
В лунном сиянии ранней весною
Помнишь ли встречи, друг мой, с тобою?
Колокольчиком твой голос юный звенел:
Динь-динь-динь, динь-динь-динь -
О любви сладко пел.
Вспомнился зал мне с шумной толпою,
Личико милой с белой фатою.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь -
Звон бокалов гремит.
С молодою женой
Мой соперник стоит.
В лунном сиянии снег серебрится,
Вдоль по дороге, вдоль по дороге,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь -
Колокольчик звенит.
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.
Снова проигрыш - и прекрасный финальный аккорд. Тенекин обвел присутствующих
насмешливым взглядом. Оные же присутствующие не в силах были захлопнуть варежку
от удивления. Раздались неуверенные аплодисменты, кто-то выдал: "Бис!", и был
прав, ибо Теня не пел уже месяца три. Сначала случайно сорвал голос, потом
настроения не было - так немного погодя объяснил Тайнар.
А голос у блондинистого нарцианца был необычайный, хоть и не такой подвижный,
как у Тайки - тенор с бархатистыми нижними нотами и сильными верхними.
- А чего это у нас рыженькая молчит? - вдруг прищурился Нэффел.
- Правда, Ани, спой! - подхватил Миид.
Анари вздохнула и приняла у Тенекина гитару. Но почувствовала, что пальцы ее не
слушаются.
- Ой, пацаны, не могу, - призналась она. - Не в голосе нынче.
- Какого хрена? - возмутился Нэффел. - Обещала же!..
- Завтра я вам столько напою, что надоест, - вскинула голову Анари. - А теперя
расходим-м-мси, расходим-м-мси, уважаемые! А ты, именинничек, обещался со мной
новоселье справить! И не ты один! Теня, Миид! Пойдемте гулять на полную катушку!..
