Да и то сказать, решать все равно придется ей. И придется непременно. Потому что ей нужен не Дэвид, а Джез.
Она хочет, лежа в постели, чувствовать рядом крепкое тело атлетически сложенного Джеза. Хочет покрывать поцелуями широкие плечи пловца, мускулистую грудь, опускаясь губами ниже и ниже, хочет пробежаться руками по рельефным мышцами его бедер и ног. Хочет просыпаться раньше его и смотреть на него, растрепанного и сонного. Хочет, чтобы он весело, добродушно подтрунивал над ней дома, как делает это на работе, когда шутливо заигрывает. Может быть, и шутливо, но порой ей кажется, что за этим стоит что-то большее. И ей хочется работать с ним вместе.
Кейт влюблена, и вовсе не в Дэвида.
Две ночи назад ей снился Джез, причем сон был настолько отчетливым и реальным, что, по ее убеждению, об этом сне должен знать и Дэвид. Тем паче что он тоже там присутствовал — смотрел телевизор, в то время как она и Джез занимались любовью в спальне. Проснувшись, она первым делом метнулась в гостиную, посмотреть, а не там ли, как это было во сне, Дэвид. Странно даже, как она удержалась от того, чтобы признаться ему во всем прямо за завтраком. Дело ли это, лгать в постели? Человеку, с которым живешь?
Но, с другой стороны, она понятия не имеет о том, как относится к ней Джез. Конечно, они добрые друзья и флиртуют напропалую, но ведь Джез не знает — не может знать! — каковы ее истинные чувства. Он с ней заигрывает, да, но что тут такого? Возможно, просто дурачится, ведь ему прекрасно известно, что она несвободна.
При этом Кейт понятия не имеет о его пристрастиях, о том, как он проводит свободное время — не считая, конечно, тренировок по триатлону. Она не знает, есть ли у него подружка. Не знает даже, традиционной ли он ориентации. Может быть, сегодня ночью он задержался в каком-нибудь из гей-клубов не только из служебного, но и из личного интереса. Может быть, он не пытается пойти в своих ухаживаниях дальше не потому, что она занята, а просто потому, что она женщина?
Но как бы то ни было, Кейт твердо знает одно: ей необходимо видеть Джеза как минимум пять дней в неделю. И это раздирает ее душу.
Ред поднимается, идет к письменному столу, берет оттуда визитку Логана и вручает матери. Она смотрит на нее несколько секунд и кладет на подлокотник кресла.
— Он заходил сегодня, когда вы были у Эрика.
— Быстро пожаловал.
Ред пожимает плечами и снова садится.
— Наверное.
— Что он сказал?
— Сказал, что мне причитается награда. Если я захочу ее получить.
«Он сказал, что восхищен моим мужеством, прямо слезу у меня вышиб», — думает Ред, но об этом предпочитает умолчать.
— А что ответил ты?
— Что подумаю. Это было несколько неожиданно.
— Значит, ты не ожидал этого?
— Чего?
— Награды.
— Нет, конечно нет. Я вообще забыл о том, что Логан предлагал награду.
— А когда вспомнил?
— Когда он заговорил о ней. До этого я плохо понимал, зачем он вообще явился.
— Значит, до того момента, когда он предложил ее тебе, ты о ней не помнил?
— Да.
— Правда, Ред, совсем не помнил?
Теперь Ред понимает, к чему она клонит.
— Ушам своим не верю.
— Я спросила лишь потому, что Эрик…
— Эрик? Ты серьезно хочешь сказать мне, что Эрик считает, будто я пошел в полицию в расчете на награду?
— Он… э-э… да, именно так он думает.
— Скажи ему, что я, на хрен, сверну ему шею, за то что он смог даже подумать о такой мерзости!
— Редферн!
— Богом клянусь, я вообще в первый раз вспомнил об этой награде, когда о ней заговорил Логан. Если Эрик серьезно считает, что все это время, выслушивая его признание, я потирал руки в предвкушении тридцати сребреников, тогда… Я не знаю что. Я не знаю, каким человеком он меня считает, если вообще мог такое подумать.
— Почему же ты сразу не отказался от предложения Логана? Наотрез?
— Потому что оно стало для меня полной неожиданностью. А я не хотел ничего принимать второпях, сгоряча.
— Ничего вроде твоего утреннего визита в полицию, ты хочешь сказать?
Она верит Эрику. Она вправду считает, что Ред сдал его, чтобы получить эти деньги.
Ред тяжело дышит через нос, с трудом сдерживаясь, чтобы не грохнуть что-нибудь об пол.
