Феб, имея удобное местоположение на судоходной реке, чувствовал себя торговой столицей империи ан и являлся перевалочной базой для самых разных товаров: с юга везли вино, пряности, табак, вывозили ценные шкурки огромных жаб («Наши ткани не намокают и не пригорают»), а также мед, древесный уголь и мерцающие голубыми звездочками живые камни — лереи. С севера суда везли лес и, конечно, посван — серебристый мох, растущий в пещерах Эрнейских гор, один из важнейших компонентов для парфюмерного и фармацевтического производства. Это был довольно большой, по местным меркам, город тысяч в десять населения, огороженный здоровенной стеной, воздвигнутой явно не без участия гномов. Экономика не ограничивалась торговлей — слава о мастерстве местных кузнецов и портных расходилась по всему Тришу. Соленая и копченая рыба подавалась на стол самого императора, а вкус местной наливки, производимой по особому рецепту, надолго оставался в памяти настоящего ценителя. Короче, народ был трудолюбив, зажиточен и предприимчив, и все бы хорошо, если бы не одно но…
Городом управлял наместник Аргус Сентровер, приходившийся императору троюродным дядей. И вот два года назад этот еще не старый, довольно образованный и сильный человек пережил страшную трагедию: его жена, леди Милена, добрейшее создание, и трое сыновей-погодков умерли мучительной смертью, отравившись самым безжалостным ядом этого мира, по иронии судьбы изготавливаемым из того же серебристого мха. Невинное растение, веками применяемое эльфами для лечения порезов, при смешивании с молоком оказалось ядом для людей, так и не сумевших придумать противоядия. В малых дозах посван применялся для увеличения мужской силы, а при смешивании с арникой горной, он приобретал цвет шоколада и использовался для изготовления румян, красок для волос и слабительного. Все эти качества не спасли несчастный мох от массовых репрессий. Весь ужас заключался в том, что смерть не наступала моментально и на третьи сутки приходило долгожданное облегчение. Отравленные умирали со счастливой улыбкой на губах, ибо прекращение боли есть наивысшее чувственное удовольствие любого человеческого существа. Посван был объявлен вне закона.
Массовые казни, последовавшие за гибелью семьи наместника — казнены были почти вся прислуга, дворцовые повара, стража, аптекари и купцы, — не принесли ему облегчения, а отсутствие смысла в убийстве трех детей, не причинивших никому никакого зла, наполнило его сердце жестокостью. Его святейшество Йорик второй, попытавшийся умилостивить сраженного горем отца, тоже попал под раздачу, так что теперь верховным священником был Нерий третий. Йорик же исчез в неизвестном направлении, а может, давно уже сгнил в казематах, что было более вероятно. Нерий, не отличавшийся высокими моральными принципами, как его предшественник, тут же направил энергию уничтожения в нужное ему русло. Непонятно, чем ему не угодили аборигены, но у парня были явные фашистские задатки. Так появилось на свет якобы древнее предсказание о мстителе за нечеловеческие расы — и охота началась. Эльфы первыми почуяли, чем это грозит, и быстренько ушли еще глубже на север. И очень вовремя — все не люди в одно мгновение оказались вне закона. Но иногда слишком безрассудные головы задавались вопросом: кто же все-таки отравил семью наместника? А семьи, потерявшие в то время родственников или друзей, возненавидели Аргуса лютой ненавистью.
С самого утра на улицах Феба происходило что-то странное: количество стражи, и прежде немалое, увеличилось почти вдвое. На главной площади, прямо перед храмом Олвея, сооружали что-то деревянное, а слухи, бродившие по улицам, отличались редким разнообразием. Одни считали, что власти, собравшись с духом, решили покончить с гильдией контрабандистов, другие — что в город прибывает сам император, третьи клялись, что ночью по улицам возили в клетке дьявола. Все три версии не сулили горожанам ничего хорошего, поэтому народ старался поскорее припрятать все нелегальное и, на всякий случай, легальное. Обменные конторы были закрыты. Большинство лавочек, торговавших тканями, посудой и более-менее ценной чепухой, тоже. Порт, правда, работал как обычно, но это и не удивительно, ведь контрабандисты им не пользовались. Весь товар обычно разгружался ниже или выше по реке, а затем тайными тропами переправлялся по назначению.
