— Да, сэр, справедливая, — ответил Боб.
Все трое сидели в большом кабинете директора с видом на Пенсильвания-авеню и купол Капитолия. Собеседник, розовый и блистательный в своём тёмном костюме, как и многие из вашингтонских шишек, сидел с задранными на стол ногами, и весь язык его тела говорил о настрое «дружеского разговора», крайне отличного от настроя «вы всё проебали». Ник ему нравился, и он более-менее поддерживал Ника (лучше не уточнять глубже) во время сложного расследования, которое привело к обвинению Тома Констебла в четырёх убийствах первой степени. Но так же он давал сигнал о том, что в этот раз Ник запрашивает слишком многого. Он был гений в посылке сообщений с глубоким подтекстом.
— Мистер директор, — обратился Ник, — улики неоспоримы. У нас есть бывший пилот дронов, желающий заявить что ей было приказано секретным протоколом ЦРУ уничтожить то, что оказалось невоенным объектом. Мы можем увязать этопо времени с разрушением отеля в Калате, где располагался американский снайпер морской пехоты, сообщивший в свой штаб о намерении устроиться здесь для выполнения задания. Совпадает до минут. Нет, мы не знаем, как Агентство попало в сеть связи морской пехоты. Но мы узнаем. Снайпер собирался сработать в 17–00 по афганскому времени, а ракета (в действительности- «умная бомба») была запущена очень быстро, и тут скорее всего был задействован наводчик на земле, который сообщил кому бы то ни было о том, что снайпер вошёл в отель. Приказ о нанесении удара был отдан в 16–58:30 по афганскому времени. Это давало пилоту время на то, чтобы переложить курс «Жнеца» на точные координаты, которые ей дал боевой офицер, найти цель, запустить бомбу и сопроводить её по пути вниз так, что взрыв состоялся в 16–59:38. Время зафиксировано во Втором разведбате, батальоне Круза, стоявшем у Калата. Этот факт не спрячешь.
— И вы думаете, что операция продолжается в Соединённых Штатах?
— В США въехали трое очень толковых наёмников, замеченных в Майами, Флорида. Потом их след потерян, и тут стало случаться всякое: расстрел здания в Дэниелстауне, Южная Каролина, погиб человек. Суэггер там был и чудом выжил, и сейчас вы можете видеть шрам, оставшийся от того обстрела. А четыре дня назад девять филиппинских временных рабочих были убиты в Балтиморе высокоэффективной командой, использовавшей глушители и штурмовую технику. Они, мы считаем, преследовали меня и Суэггера до того места и уничтожили его обитателей чтобы избавиться от Круза, не оставив свидетелей. Поэтому мы думаем, что у них есть спутниковая поддержка в отслеживании, а это значит, что они работают на кого-то в Агентстве.
Директор кивнул. Затем сказал:
— И тот факт, что Рэй Круз всё ещё на свободе, что он пытался совершить выстрел в Балтиморе, что он ещё не арестован не видится вам очень важным.
Боб понял, что настало время выложить всё о том, что он видел Рэя, что Рэй согласился отступить пока Боб разбирается в этом деле и что он не предпримет никаких действий против своей цели до воскресенья. Но зная, что это его единственная карта, Боб сдержался. Вместо этого он сказал:
— Он ничего не сделает до воскресенья. Думаю, он отступил. Возможно, что он даёт нам порыться насчёт «Пентаметра» и это цель его игры, а вовсе не убить Зарзи. И в Балтиморе он на спуск так и не нажал. Его предполагаемая попытка убить Зарзи вывела нас на «Пентаметр». В этом и была задумка.
— Может да, а может и нет. Может быть, ты слишком ему доверяешь. Словно он тебе нравится.
— Это возможно, — согласился Суэггер. — надеюсь, что так и будет.
Директор вздохнул.
— Я доложу о ваших находках генпрокурору и мы поглядим, что скажет департамент юстиции насчёт продолжения и расширения расследования. Подозреваю, что ничего не скажет, и предупреждаю вас об этом. Если у самого Рэя Круза есть какие-то доказательства, то ему лучше проявить себя. Это облегчит работу всем.
— Да, сэр. Я бы хотел придать особое значение времени…
— Да. Время важнее всего. У меня команда юристов в пути, и у шишек из Администрации тоже. Это политический вопрос, вы понимаете. Тут политика будет значить больше, нежели правда и справедливость. Вам следует понять- и в особенности тебе, Суэггер, — что не нужно сейчас играть в Маршалла Диллона
