— Да, — ответила Сьюзен. — Я сдерживала противника, пока кто-то более сильный не помог и не снёс ему голову, когда он собирался отрубить мою.
— Ух ты. И как это выглядит, когда человек таким образом теряет голову?
— Очень сыро выглядит.
— Так это тебя надо было «палачом» звать, а не Зарзи.
— Если «Таймс» не врут, то он не больший палач, чем я.
Диксон рассмеялся.
— Ну, между нами: лучшие три слова для описания Ибрагима Зарзи- «виновен», «виновен» и, конечно, «виновен». В своём кругу, когда выпьем, мы его зовём «Подлец». «Таймс» заглотили это пакистанский доклад как наживку на леске, а мы немало посмеялись пока его писали. И самый главный момент театра афганского отдела наступит тогда, когда этот ублюдок получит премию Свободы из рук президента следующей субботней ночью.
— Он говнюк?
— Ты и не представляешь, насколько. Часовой маньяк с сексуальными аппетитами как у Уоррена Битти. Он бы и парковщиц на стоянке трахал если б мог. Но это наш маньяк и в этом всё дело. Так что мы подложим ему всех парковщиц, каких сможем и позволим отрезать голову любому мудаку-журналисту, если только это добавит порядка в его Абсурдистан.
Диксон был помощником Джексона Коллинза, который олицетворял собою весь афганский отдел, хотя никто его не звал «мистер Отдел». Его звали «МакГайвер». Бывший «морской котик»[38], в оперативном прошлом взорвавший множество всяких вещей, имел свойство быть всегда слишком серьёзным, не перенося шуток или иронии, что выставляло его в слегка нелепом свете. Отчасти поэтому ему и дали прозвище забавного ТВ-персонажа из 80х. Вся его серьёзность не могла избавить его от шуток: он был выпускником Аннаполиса, звездой института международных исследований Хопкинса, членом института Брукингса и эпическим пьяницей. При всём этом он стал главным уполномоченным в миссиях Агентства в Афганистане, направленных на решение задач, ставящихся Администрацией через офис советника по национальной безопасности, если не самим президентом.
— Так что, — продолжила Сьюзен, — у тебя наладились отношения с Джеком Коллинзом — МакГайвером?
— О, да, — подтвердил Диксон. — Он обычно звал меня педиком, а теперь я повышен до доктора Глиномеса.
— Да, это прогресс. У меня был похожий парень в Токио. Офис у него был как мостик крейсера, хотя сам он был тупой как молоток. Без движущихся частей.
— Эти парни из Аннаполиса все такие. Они думают, что раз ты не отличаешь бейдевинд от галфвинда, то ты бесполезен. Кстати, а что такое галфвинд?
Она улыбнулась. Диксон был забавный, неуловимо модный, с лицом, оживлённым эмоциями. По общему мнению — безупречный, но слегка обидчивый, Джаред был на своём месте, работая с военными вопросами Агентства. Затем Сьюзен сказала:
— Знаешь ли, зачем я заглянула…
— Конечно. Используешь своё назначение в комитет, работающий с ФБР как повод посетить свой старый объект страсти, Джареда Диксона. Я рад, что ты наконец помирила свою вечную любовь и сексуальное влечение ко мне. Ты была неправа, все эти годы играя в недотрогу. Подумай, как бы мы могли провести время в мотеле?
— Ага, ещё один женатый тип, который хочет печенья, но не хочет платить за кастрюлю под тесто. Точно, ты же был женат на… как там её? Баффи? Дженнифер? Джиджи? У неё деньги, и развестись ты не можешь, да?
— Ну, а что бы я делал без трёх домов, шести машин, конюшни, яхты и коллекции старых вин? Вроде как Банни её зовут… нет, Флаффи… нет, нет, вспомнил- Мимси!
— Ну и ублюдок же ты. Но мне всё-таки надо проглядеть наши записи по расходу ракет и боеприпасов в тот день, когда взорвался отель. Ещё раз. Может, я что-то пропустила.
— Сомневаюсь, что ты хоть раз в жизни что-то пропускала.
— Почти состоявшееся убийство в Балтиморе вынудило людей снова задаться вопросом о мотивах Круза. Так что я хочу убедиться, что тут всё закрыто, что мы всё проглядели. Будет полным позорищем, если выяснится, что афганский отдел ударил по своим людям, чтобы спасти жопу его часового величества.
— Знаешь ли, эти вещи вроде как засекречены. Я знаю, что ты в основном расчистила дорогу, но теперь ты собираешься её до конца раскопать.
