Или как-то так.
Рэй глянул туда и сюда вдоль улицы. Никаких признаков полиции или ополчения. Оранжевый БТР с эмблемой голландской королевской морской пехоты проехал по улице около двух часов, но с тех пор всё было как обычно- фургончики, велосипеды, мотороллеры, не считая сотен торговцев, людей и ослов, и даже случайного стада коз, заполняли улицу на которой стоял отель, прямо напротив ворот комплекса Ибрагима Зарзи, полевого командира, политика, и лучше всех одетого мужчины этих мест с 1934 года.
Боль в его ноге была слегка приглушена утренним отдыхом в блохастом мешке возле автостанции, парочкой кебабов от уличного торговца в качестве подкрепления и половиной флакона аспирина из чего-то, что в Афганистане звалось «аптекой». Он мог бы добыть травы или шишек, или декса[19], или красного-как-там-его-мать…или чего угодно, но предпочёл остановиться на обычных средствах, добавив ещё галлон сладкого чая.
Теперь, среди сотен людей, от которых он практически не отличался, он побрёл вниз по улице, глядя вниз, испытывая боль в ноге, с винтовкой, висящей на ремне на плече и продетой стволом в штанину. Если нести на спине, её могли заметить, или кто-то в толпе мог прислониться к нему и ощутить присутствие стали. Конец прорезного деревянного приклада, неимоверно увеличивающего длину, упирался точно в подмышку, ресивер был напротив бедра, ствол располагался вдоль ноги. Магазин был примотан к деревянному цевью чтобы свести габариты всей винтовки вместе с её китайским прицелом, сидящим наверху на чём-то вроде стальной рамы, к минимуму. Так что дойди до стрельбы- нужно было оторвать магазин от ленты, снять ошмётки ленты, воткнуть магазин на его место, оттянуть и отпустить затвор, подняться и встать в позицию для выстрела без упора.
Ему не было нужно говорить об этом себе, но он, тем не менее, всегда повторял себе в качестве мантры: дыши, расслабься, приложись к прицелу, смотри на сетку, а не на мишень, нажми — а не дёрни — плаааавно
нажми на спуск. Он делал это сто тысяч раз.
Рэй вошёл в отель. Отель был очень старый, в его потрёпанном достоинстве и бронзовых украшениях угадывалось что-то английское, а в дни до советского вторжения он служил логовом хиппи, которых сельский Афганистан манил наслаждаться местным урожаем безо всякого внимания полиции. Красные превратили его в войсковую казарму, а когда Талибан выбил их отсюда, отель окончательно сдох, поскольку эти суровые парни немногое делали ради того, чтобы в Афганистане развился туризм. Со времени…ээ … «освобождения» дела пошли получше, и теперь тут могли останавливаться авантюрные журналисты или телевизионные бригады ради интервью с Палачом, который иногда прибывал на назначенные встречи, а иногда — нет.
Рэй подошёл к стойке и был встречен подозрительными глазами клерка, однако избежал подозрений путём бумажки в двести пятьдесят рупий и красиво сделанного афганского удостоверения личности, в котором было сказано, что его зовут Фарзан Бабур.
Ни слов, ни подписей не было нужно. Молодой человек принял банкноту и вернул тридцать пять рупий сдачи, выдав вместе с ними ключ с бронзовым жетоном с выбитым номером «232» на нём. Рэй поклонился, взял ключ и сдачу и направился к лестнице.
— Вижу его, — сообщил Тони З., что значило «Земке», отставной спецназовец, который девять лет работал в «Грейвульф секьюрити» до того, как быть отчисленным за примерно такую же штуку со сдавшимся бродягой, за которую был уволен Богьер. Поскольку у них не было радио, Тони З. пробежал через улицу, уворачиваясь от велосипедов и ослов.
— Мик, я видел его. Определённо. Хромает, какая-то неудобная штука под халатом, если присмотреться. Ясно, что у него там какое-то добро подо всей дерьмовой муслимской одёжей.
— Видел его лицо? Белый парень, морпех?
— Грязная чёрная борода, смотрит вниз, может быть, слегка темнее, чем ты ожидал. Азиат или мексиканец, или ещё какое-то непонятное дерьмо. Знаешь, сейчас по-всякому бывает. Но не местный, кожа не такая грубая.
— Окей, зови всех других и уходим в то кафе. Я буду звонить.
Мик отступил назад, попытавшись найти какое-то подобие уединения на многолюдной дороге. Не сумев сделать этого, он пошёл по тупиковой улице, ведущей к складам местных афганских товаров- всякому мусору, которым торговали местные- и, когда один из его местных напарников заслонил его, достал телефон и вытянул антенну.
