Дом Зинаиды Павловны Никита отыскал без труда, сказал, что в детстве он с прабабушкой ходил в соседний – за молоком. Он постучал, дверь открыли быстро.
– Я думала, что не зайдете, – обладательница внушительного имени оказалась маленькой старушкой, усохшей от возраста.
Никита извинился и передал ей пакет с гостинцами. Зинаида Павловна открыла его и придирчиво осмотрела:
– Передай спасибо бабке своей, угодила. И торт вафельный с шоколадом положила, все, как Степанида любит.
Она хихикнула.
В доме у Зинаиды Павловны было жарко натоплено. Несмотря на это старушка куталась в безрукавку на меху, на ногах у нее были валенки.
– Кровь старая, – пояснила она, – плохо греет.
Она поставила чайник на газовую плиту.
– Чай будете?
Нина хотела согласиться – замерзла на кладбище, но вспомнила предостережение Николая Дмитриевича: ничего не брать у Зинаиды Павловны.
– Спасибо, – отказалась она, – мы шашлыки делать будем. Не хотим аппетит перебивать.
Старушка нехорошо ухмыльнулась:
– Знаете, значит. Ну и ладно.
Нина огляделась: деревянный стол, покрытый потертой клеенкой, старые стулья с плетеными ковриками на сиденьях, лакированный сервант с сервизами – обстановка была под стать хозяйке. Зинаида Павловна налила себе чай и разрезала торт.
– Степанидушка обрадуется, а то давненько мы с ней в магазин не ходили. Вы, ребятки, не пугайтесь, она мирная, не обидит.
Она откусила пирог, и в тот же момент выражение ее лица поменялось: оно стало хитрым, будто Зинаида Павловна задумала шалость. Сзади ойкнула Тина.
– А ты девка глазастая, – обратилась к той Зинаида Павловна. – Только зачем вас черти на кладбище понесли? Там живым делать нечего.
Все молчали, потом Тина попыталась ответить.
– Я не Зинаида Павловна, – прервала ее старушка. – А Степанида. Живу я в ней уж давно, лет пятьдесят пять вместе.
– У вас шизофрения? – уточнила Нина.
Степанида рассмеялась мелким бисером.
– Это у других шизофрения. А я Степанида, куколка.
– Куколка? – переспросила Нина.
– Да. Я на бабочку похожа. Я к Зинаиде Павловне залетела, когда она возле кладбища заснула. Там раньше поле было.
Ребята переглянулись: похоже, у старушки с головой было не в порядке.
– А вы к любому залететь можете? – полюбопытствовала Тина.
– Нет, – отрезала Степанида. – Он для меня грубый, – она кивнула в сторону Никиты, – эта тоже, – она указала на Нину. – Ты, Алевтина, тоже не очень подходишь. Так что зря от угощения отказались.
Нина удивилась: значит, не Валентина, а Алевтина. Впервые логика подвела ее. Но откуда эта старушка знает Тинино полное имя? Степанида вновь захихикала.
– Зинаида Павловна не знает, а я знаю. Потому что я куколка.
– Вы не человек? – продолжила расспросы Тина.
Степанида начала раздражаться:
– Я же тебе ясно сказала: куколка я!
– Кто это: куколка? Вы как человек или кто? – не унималась Тина.
– Я как бабочка, только покрупнее и цвета серого. Нас мало осталось, потому что людей подходящих для нас нет, – ушла от ответа Степанида.
– Вы дух? – в лоб спросила Тина.
Степанида пожевала губу и сказала:
– Куколка я! Сколько можно одно и то же талдычить.
Нина покачала головой: странно вели себя обе. Ну ясно же, что у старушки шизофрения. Спятил на старости человек. Но зачем Тина к ней привязалась? А та не унималась:
– Когда Зинаида Павловна умрет, что делать будете?
Степанида оживилась:
– В областном городе видела женщину подходящую, она медсестрой в поликлинике работает. Мягкая, добрая. Обращусь в куколку и к ней полечу.
Нина выразительно посмотрела на Никиту: не пора ли нам пора? Тот начал прощаться, но Тина добавила:
– А если та женщина уедет куда, что тогда?
Степанида опустила голову и заплакала:
– Вернусь я тогда на кладбище и засну. Как раньше, пока меня Зинаида Павловна не разбудила.
И тут же повторила:
– А вот вы зря туда ходили. Живым там не место.
– Ну мы, наверное, домой пойдем, – вмешался Никита.
– Идите, идите, – с хохотком ответила Степанида, – и они к вам придут. Потому что вы первые нарушили границу.
Установилась тишина. Степанида с насмешкой наблюдала за гостями.
– Слышали, наверное, про случай, который несколько лет назад произошел?
