Выбор Моукера пал на темно-синий костюм с бирюзовыми отворотами. Облачившись в белоснежную сорочку, Алекс, насвистывая, застегнул все пуговицы до одной и присел на корточки, дабы отыскать в ящике подходящие носки.
Подошли желтые.
Довершила экстравагантный наряд Моукера зеленая бутоньерка. Слегка растрепав волосы, Пересмешник улыбнулся своему отражению в зеркале и поспешил к обувным полкам. Скинув пушистые тапки с зайцами, Алекс нырнул в начищенные до блеска коричневые мокасины, распахнул дверь и выпорхнул наружу.
Первое, что он услышал, — доносящийся снизу раскатистый бас Мохнатого Тони. «Как бы от мощи его голоса дом не развалился», — с опаской подумал Моукер, медленно шагая вниз по ступенькам.
Сидя на широком диване, хозяин Севера напевал старую кабацкую песенку:
Каждый знает, что Квартет
Есть спасение от бед,
Только глупым полицейским
Не известен сей завет…
Пересмешник тихо хмыкнул. Сам Фурри, вероятно, полагал, что еле слышно мурлычет, однако на деле рев стоял такой, что аж стекла в оконных рамах дрожали!..
Север, Юг, Восток и Запад
Примирились все внезапно,
Там, где раньше был пожар,
Ныне есть лишь гари запах…
Моукер не хотел прерывать хозяина Севера и потому замер на середине лестницы. Когда грянул последний куплет этой шутливой песни, Алекс довольно осклабился.
Мир с порядкам наступают,
Среди мусора, развалин,
Родилась опять столица,
Четверо на стражу встали.
Кашлянув в кулак, Мохнатый Тони протянул руку и осторожно взял со стола массивную чашку с чаем.
— Браво! — донеслось с лестницы.
Хозяин Севера вздрогнул и резко повернул голову на голос. Демонстративно хлопая в ладоши, Пересмешник медленно сошел вниз. Лицо его не покидала полубезумная улыбка, а пристальный взгляд фисташковых глаз устремлен был прямо в широкое лицо мистера Фурри. Мохнатый Тони невольно поморщился: общение с Пересмешником, что греха таить, не доставляло ему никакого удовольствия. Впрочем, не родился еще тот человек, который по-настоящему полюбил бы этого несносного фигляра, расхаживающего по зыбкой грани терпения с беззаботностью заправского циркового гимнаста. К несчастью для окружающих, Моукер был чересчур хорошим дипломатом, чтобы позволить себе оступиться.
— Браво, старина Тони, — сказал Пересмешник, подходя к столу. — Ты сегодня явно в голосе.
— Благодарю, — без тени улыбки ответил Мохнатый.
— Прости моих оглоедов. — Моукер плюхнулся в свободное кресло и, водрузив ноги на столик, блаженно потянулся. — Ну, за то, что не впустили тебя сразу.
— Пустое, — отмахнулся Фурри.
— Да нет. Насчет тебя я давал четкие распоряжения.
— Будет тебе, Смеш, — поморщился Тони. — Окажись на моем месте Бычара, ты сказал бы то же самое.
— Нет, нет, старина, нет, нет! — замахал руками Алекс. — Хорника я, напротив, мариную нарочно, минут по двадцать, не меньше! Видел бы ты, как он злится…
— Бычара в гневе — это страшно, — кивнул Фурри, покровительственно улыбнувшись. — Не боишься, что однажды он устанет ждать и снесет входную дверь с петель?
— Он, конечно, вспыльчивый, но не настолько, — покачал головой Пересмешник. — Мы ведь все тут повязаны, старина Тони, тебе ли не знать? Лишнего не скажи и не сделай, иначе остальные трое тут же ополчатся против тебя.
— Так положено. Но на деле каждый поступает, исходя из собственной выгоды.
— Что поделать — такова наша природа! — легко согласился Алекс. — Скажи лучше, как тебе чай с можжевельником?
— Отличный. Это привозной?
— Да, из Ежевики. Я сам не пил, для тебя берег — знаю ведь, что ты ценитель.
— Благодарю.
— Рад, что ты доволен. Ты вообще как — просто в гости или по делу? — устав бродить вокруг да около, напрямик спросил Моукер.
— По делу, — кивнул Тони.
Он вернул чашку на стол и, откашлявшись, поинтересовался:
— Тебе что-нибудь известно об убийстве на Цветочном бульваре?
— Не больше, чем любому другому, кто читал последний выпуск «Вечернего Бокстона», — ответил Алекс. — А что?
— Да ничего… особо. Просто хочу разобраться в этом деле.
— Убийства случаются, старина. Это, в каком-то смысле, неотъемлемая часть нашей жизни.
— Само по себе убийство не стоит выеденного яйца, — поморщился Фурри. — Случись оно, скажем, полтора месяца назад, я бы и значения ему не придал особо. Но теперь…
