– Ладно, – сказала я, все еще недоумевая. – Я буду осторожна. Увидимся в половине пятого.
Трубку я повесила в предвкушении неизвестных несчастий.
До работы оставалась еще уйма времени – я вполне успевала съездить в Хотшот и вернуться. Я оделась как обычно – джинсы, красная футболка с длинными рукавами, любимые «сникерсы» и мое старое голубое пальто. Уточнив адрес Кристалл Норрис по телефонной книге, я призадумалась. Хоть я прожила здесь всю свою жизнь и считала, что знаю округ Ренард достаточно хорошо, оказывается, район Хотшота являл собой черную дыру в системе моих географических познаний. Пришлось сходить за картой.
Я направилась на север и после развилки свернула направо. Проехала завод по обработке пиломатериалов, который являлся главным производством в Бон Темпс. Промелькнули обивочная мастерская и департамент водоснабжения. Затем несколько лавочек, торгующих алкогольными напитками, и сельский магазин на перекрестке с гордой вывеской «ХОЛОДНОЕ ПИВО И ЗАКУСКИ», спускавшейся с балки и смотревшей на дорогу. Я снова свернула направо и поехала теперь на юг.
По мере погружения в эту глубинку дорога становилась все хуже и хуже. Похоже, бригады из департамента озеленения и дорожных работ не заглядывали сюда с конца лета. Либо представители хотшотовской общины совсем не имели рычагов в окружном управлении, либо здесь не особо приветствовались визитеры. Время от времени дорога ныряла в маленькие лощинки и пересекала заболоченные рукава местной речушки. В сильные дожди здесь, должно быть, разливается небольшое море. Меня бы не удивило, если б тут увидели крокодила.
В конце концов я доехала еще до одного перекрестка, по сравнению с которым предыдущий выглядел просто торговым центром. Чуть поодаль скучилось восемь-девять домишек – ни один из них не мог похвастаться кирпичной кладкой. Зато почти в каждом дворе стояли машины, кое-где – ржавые качели или баскетбольная площадка. Мне удалось разглядеть даже спутниковую антенну. Причем в глаза бросалась одна странность: все строения были равноудалены от перекрестка. Создавалось впечатление, что кто-то гигантским циркулем очертил правильный круг, который и являлся границей поселения. Внутри круга было пусто.
Опыт подсказывал мне: люди в таких местах мало отличаются от прочих. Некоторые – бедные, гордые и порядочные. Другие – низкие и никчемные. Но все знают друг друга досконально, и ни одно событие в поселке не проходит незамеченным.
В этот прохладный день на улице не было ни души. Мне не у кого оказалось спросить дорогу в белую общину (если предположить, что существовала и черная). К счастью, я заметила что-то вроде зеленого дорожного знака, торчащего на шесте перед домом. Надпись на нем гласила: «ХОТШОТ».
Ну что ж, я прибыла на место. Теперь оставалось найти дом Кристалл Норрис.
Мои поиски увенчались успехом – на одном из ржавых почтовых ящиков я увидела номер дома, затем – еще один. Следующим по счету было жилище Норрисов. Оно несколько отличалось от своих собратьев – к дому была пристроена небольшая терраса, на которой располагалось несколько садовых кресел. На лужайке стояло две машины – «Форд-Фиеста» и совсем древний «бьюик».
Уже приближаясь к дому, я вдруг поняла, что не так в этом поселке.
В Хотшоте не было собак.
Согласитесь: как правило, приехав в дыру вроде этой, вы остерегаетесь вылезать из машины, поскольку вокруг обязательно бегает десять-двенадцать шавок всех мастей. Здесь же ни единое тявканье не нарушало зимнюю тишину.
Я пересекла запущенный двор и подошла к крыльцу. Преследовало ощущение, будто каждая ступенька под ногами глядит на меня во все глаза. Наконец я постучала в тяжелую деревянную дверь с тремя стеклянными вставками, которые, очевидно, использовались как «глазки». Во всяком случае, через одну из них за мной наблюдали.
После затянувшейся паузы, во время которой я уже начала нервничать, дверь отворилась.
Передо мной стояла джейсоновская новогодняя подружка – правда, одетая куда проще, чем в тот раз. Сейчас на ней была кремовая футболка и черные джинсы, на ногах – ботинки с благотворительной ярмарки. Короткие курчавые волосы казались припорошенными пылью. Девушка – тоненькая и напружиненная, как натянутая тетива – выглядела моложе своих лет.
