Последовал интенсивный обмен взглядами между двумя подчиненными Эрика. Я опустила глаза на него самого – вампир сидел, по-прежнему прижимаясь к моим ногам, и, казалось, был заинтригован не меньше нас. В задумчивости он сжимал мое колено рукой. Почему-то это рождало во мне чувство безопасности, как под одеялом.
Чжоу решил развить сюжет истории.
– Мы пообещали обсудить их угрозу. Но придя вчера на работу, застали в «Клыкочущем веселье» одну из младших колдуний с альтернативным предложением. – Он немного замялся. – Во время нашей первой встречи Халлоу, глава их ковена… как бы это сказать, воспылала страстью к Эрику. В общем-то, подобная связь не одобряется у магов, поскольку, как вы понимаете, мы мертвы, а колдовство предполагает… органическую жизнь.
Эти слова Чжоу буквально вытряс из себя, как надоевший камешек из ботинка.
– Конечно, вряд ли большинство колдуний повинуется ковену. Ведь для них важнее всего власть, а не религиозные убеждения.
Интересные подробности, но мне хотелось дослушать конец истории. Джейсон также сделал нетерпеливый жест. Чжоу встрепенулся, как бы очнувшись ото сна, и продолжал:
– Итак, Халлоу, их главная колдунья, передала через свою подчиненную, что если Эрик согласен развлекать ее семь ночей подряд, то она удовольствуется двадцатью процентами от его бизнеса против первоначальных пятидесяти.
– Ого, у вас, должно быть, хорошая репутация, – искренне восхитился мой брат. Эрику не удалось скрыть своего удовольствия: роль Казановы явно льстила ему.
Я отметила легкое изменение в его взгляде, когда он поднял на меня глаза. Появилось странное предчувствие неотвратимой беды – как если бы вы видели свою машину катящейся с горки (при том, что вы оставили ее надежно припаркованной). И точно знали: заскочить в машину и нажать на тормоза вы не успеете, как бы ни старались. Крушение обеспечено.
– Хотя многие считали наиболее мудрым решением принять ее предложение, наш хозяин отказался, – сказал Чжоу, метнув в «хозяина» не очень-то ласковый взгляд. – К тому же счел нужным использовать настолько оскорбительные выражения, что в результате Халлоу прокляла его.
Эрик выглядел сконфуженным.
– Но почему, во имя всего святого? Почему вы отвергли такую выгодную сделку? – возопил Джейсон, искренне возмущенный.
– Я ничего не помню, – ответил Эрик, еще плотнее прижимаясь к моим ногам. Собственно, ближе было уже некуда. Он выглядел совершенно спокойным, но я чувствовала, что это одна только видимость. Я ощущала, как напряжено его тело. – Я даже не знал, как меня зовут, пока эта женщина, Сьюки, не просветила меня.
– И как же так вышло, что вы оказались на загородной дороге?
– И этого я не знаю.
– Просто в какой-то момент он исчез оттуда, где находился, – сказала Пэм. – Мы сидели в офисе с молодой колдуньей. Я и Чжоу пытались убедить Эрика взять свой отказ обратно – и вдруг все изменилось.
– Никаких звоночков, Эрик? – спросила я и механически потянулась к его волосам, сама удивившись. У меня было такое чувство, будто к ногам моим жался большой лохматый пес.
Который, кстати сказать, меня не понял. Хоть Эрик великолепно владел английским языком, любая идиома ставила его в тупик.
– Вы ничего не припоминаете? – выразилась я проще. – Может, какие-нибудь детали?
– Я родился на свет в тот момент, когда в холоде и темноте бежал по дороге, – сказал Эрик. – До того, как вы взяли меня в свою машину, я не существовал. Был пустотой.
Звучало ужасно.
– Да, никаких зацепок, – вздохнула я. – Но это не могло случиться на ровном месте. Что-то должно было послужить причиной.
Если Пэм мое замечание никак не задело, то Чжоу заметно напрягся.
– Вы ведь оба что-то делали, разве не так? Наверняка что-то напортачили! Ну, говорите! – Эрик обхватил обеими руками мои ноги, и я почувствовала себя пришпиленной к стулу. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться мгновенной панике. Все-таки Эрик был очень опасен.
– Чжоу потерял терпение с этой колдуньей, – призналась Пэм после значительной паузы.
Я зажмурилась. Кажется, даже Джейсон понял, о чем идет речь, поскольку глаза его непроизвольно расширились. Эрик тем временем обернулся и потерся лицом о мое бедро. Честно говоря, я так и не поняла, зачем он это сделал.
