Вот уж не думаю, что пастор Фулленвалдер согласился бы с подобной мыслью! Я пробурчала что-то неразборчивое на этот счет.
– А я никогда и не притворялся христианином, – возразил Эрик (да уж, пожалуй!) – Я не могу принять религию, которая велит сидеть смирно и терпеть, когда тебя избивают!
Я попыталась сообразить, насколько точно мой друг трактует дух христианства. Но поскольку никогда не была сильна в теологии, да и Библия, честно говоря, не является моей настольной книгой, то предоставила судить свои поступки непосредственно Всевышнему. Который тоже, кстати сказать, не был богословом.
Тем не менее я почувствовала себя лучше. Все же чертовски хорошо быть живой!
– Спасибо тебе, милый, – сказала я и чмокнула Эрика в щеку. – Отправляйся в душ, а я пока начну здесь прибираться.
Однако, благодарение Богу, мой друг не оставил меня в одиночку разгребать это грязное (в прямом и переносном смысле) дело. Он рьяно включился в уборку, а поскольку нервы (и желудок) у него были покрепче моих, то взял на себя самую неприятную часть работы.
Вряд ли вам интересны детали, но скажем так: мы собрали Дебби в кучу, упаковали в сумки, и Эрик вывез их подальше в лес. Он клятвенно уверял меня, что закопал все в таком мете, где никто вовек не найдет. А я тем временем занималась уборкой. Мне пришлось снять занавески над раковиной и застирать их в машинке в холодной воде. Туда же я запустила и свое перепачканное пальто, хоть и без особой надежды на его реанимацию. Затем, натянув резиновые перчатки, я принялась оттирать салфеткой с хлорной пропиткой стул, стол, пол и все, что было поблизости. Я терла и терла, пока у меня не потемнело в глазах. А еще ведь надо было очистить забрызганные дверцы шкафчиков…
Вы даже не представляете себе, в каких неожиданных местах могут оказаться брызги крови после хорошего выстрела из дробовика.
Зато все эти рутинные дела позволили мне отвлечься от мыслей о главном – об убийстве Дебби. Вместо этих тягостных дум я так и эдак прокручивала в уме слова Эрика, и они нравились мне все больше. И все лучше я чувствовала себя в результате. В конце концов, сделанного не воротишь. И не исправишь. В ту минуту, когда на кухне вспыхнул свет, мне пришлось быстро решать, что делать, и выбор у меня был небогатый. Теперь мне до конца жизни придется жить с результатом этого выбора. Помнится, бабушка всегда говорила мне, что женщина – любая мало-мальски стоящая женщина – может сделать ровно столько, сколько должна. Бедная бабушка, она бы яростно бранилась, назови ее кто-нибудь «свободной женщиной». Но она, безусловно, была одной из самых сильных женщин, каких я когда-либо знала. И раз моя бабушка верила, что вся эта ужасная работа мне по силам – значит, я действительно обязана с ней справиться.
Когда я завершила уборку, моя кухня насквозь пропиталась запахом моющих средств и буквально сверкала – ни единого пятнышка. Не сомневаюсь: эксперты из убойного отдела смогли бы отыскать какие-нибудь улики (отдельная благодарность Образовательному Каналу), но скажите на милость: что делать криминалистам на кухне Сьюки Стакхаус?
Как выяснилось, Дебби вломилась в парадную дверь. А мне и в голову не пришло проверить ее, прежде чем направиться к черному ходу. Да уж, знатный из меня телохранитель! Я просунула в дверную ручку ножку стула, чтобы хоть как-то блокировать до утра эту чертову дверь.
Эрик, успешно справившийся со своей похоронной миссией, на мой взгляд, еще не валился с ног от усталости. Поэтому я попросила его поискать «Мазду Миату» – машину Дебби. Она обнаружилась внутри четырехколесного трейлера, стоявшего на повороте с моей шоссейки на окружную дорогу. Слава Богу, у Эрика хватило ума достать ключи от машины из кармана хозяйки – теперь он мог отогнать ее куда подальше. Мне, конечно, следовало бы поехать за ним на своей машине, чтобы затем доставить его домой, но… Эрик настаивал, что справится сам, а у меня уже не было сил спорить с ним. Так что я осталась дома и пошла под душ. Я была рада, что наконец одна. Стоя с закрытыми газами под струями горячей воды, я с остервенением терла себя мочалкой. Бесконечно долго. Когда наконец появилось ощущение чистоты, я вышла из душа, натянула розовую ночную сорочку и рухнула в постель. Близился рассвет, и я надеялась, что Эрик скоро вернется. Я открыла для него шкаф и заготовила дополнительную подушку, чтобы мой друг смог как следует отдохнуть завтра днем.
