— Правда? Хм… Привет.
Я не могла ее осуждать за недоверие.
— Одна из официанток Сэма ушла — ты помнишь Арлену? Она вспылила по поводу всей этой ситуации с верами и уволилась. Ты не могла бы взять пару ее дежурств на время?
— Ты теперь партнер Сэма?
Она не собиралась облегчить мне задачу.
— Нет, я просто ищу для него работника. Его вызвали в связи с семейными неурядицами.
— Я, вероятно, была на самом дне твоего списка.
Мое молчание ответило за меня.
— Я думаю, мы сможем работать вместе, — сказала я, потому что нужно было что-то сказать.
— Я работаю днем, но могу помочь пару вечеров, пока ты ищешь кого-нибудь на постоянную работу, — сказала Таня. Трудно было что-то прочитать по ее голосу.
— Спасибо.
Теперь у меня были двое на подмену — Амелия и Таня, а те часы, которые они не могли взять, могла взять я. Таким образом, никому не причинялось большого ущерба. — Ты сможешь выйти завтра на вечернюю смену? Если бы подошла в пять или в полшестого, кто-нибудь из нас мог бы тебе помочь, а потом ты бы уже доработала до закрытия.
Последовала короткая пауза.
— Я приду, — сказала Таня. — Я найду какие-нибудь черные брюки. У тебя будет белая футболка, чтобы я могла ее надеть?
— Без проблем. Эмка? (Прим.: Имеется в виду размер одежды М, Medium)
— В самый раз.
Она отключилась.
Ну, было бы сложно ожидать, что она будет счастлива услышать меня или оказать мне услугу, учитывая, что мы никогда не были фанатами друг друга. На самом деле я не уверена, что она это помнит, поскольку попросила Амелию и ее наставницу, Октавию, наложить на нее заклятие. Мне все еще было неловко, когда я думала о том, что я изменила жизнь Тани, но не думаю, что у меня был большой выбор. Иногда мы должны делать то, что вызывает у нас сожаление, и двигаться дальше. Сэм звонил, когда мы с Терри закрывали бар. На сердце было тяжело, а ноги болели.
— Как вы там? — спросил Сэм. В его голосе слышалась сдерживаемая усталость.
— Мы держимся, — ответила я, стараясь говорить весело и беззаботно. — Как твоя мама?
— Все еще жива, — ответил он. — Она говорит и самостоятельно дышит. Доктор говорит, что она быстро поправляется. Отчим под арестом.
— Это плохо, — сказала я, искренне сопереживая положению Сэма.
— Мама говорит, что нужно было с ним поговорить раньше, — проговорил он. — Но она просто боялась.
— Ну, наверное, не зря, да? Вон как все обернулось…
Он фыркнул.
— Она думает, что если бы она с ним подольше поговорила, прежде чем перекинуться перед ним после того, как он увидел трансформацию по телевизору, с ним все было бы нормально.
Я была настолько занята баром, что не имела возможности осмыслить телевизионные репортажи о реакции по всему миру на второе Великое Откровение. Было ли мне интересно, как всё прошло в Монтане, Индиане, Флориде? Мне было бы интересно, если бы кто-нибудь из голливудских актеров сообщил, что он вервольф. Что, если Райн Сикрест покрывается мехом каждое полнолуние? Или Дженифер Лав Хьюит, или Рассел Кроу? (Последний, на мой взгляд, более чем похож.) Это могло бы внести серьезные перемены в отношение к ним публики.
— Ты видел отчима или разговаривал с ним?
— Нет, еще нет. Не могу себя заставить. Мой брат ходил. Он сказал, что Дон плачет. Это плохо.
— Твоя сестра там?
— Ну, у нее свои дела. У нее не все просто с ребенком, — его голос звучал не слишком уверенно.
— Она же знала о вашей маме, верно? — спросила я, стараясь сдержать скептицизм, рвущийся наружу.
— Нет. На самом деле веры-родители не всегда говорят детям о том, кто они, если те не способны перекидываться. Брат и сестра не знали обо мне, пока не узнали о маме.
— Мне жаль, — сказала я, и это относилось очень ко многому.
— Я бы хотел, чтобы ты была здесь, — сказал Сэм, и это стало для меня сюрпризом.
— Я бы хотела оказать тебе бОльшую помощь, — ответила я. — Если ты сможешь придумать что-нибудь еще — звони в любое время.
— Ты сохраняешь мой бизнес. Это очень важно, — сказал он. — Мне лучше пойти поспать.
— Хорошо, Сэм. До завтра?
— Конечно.
Его голос звучал так измождено и грустно, что тяжело было не заплакать.
Я почувствовала облегчение оттого, что мои собственные чувства от беседы с Таней отошли в сторону после этого разговора. Все было сделано правильно. Выстрел, который получила мама Сэма за то, кем она была, — такой была неприязнь Тани Гриссом в перспективе.
