— Как только я думаю, что ты простая и понятная, как ты тут же говоришь что-нибудь запутанное.
— Ты жалуешься? — я безуспешно попыталась улыбнуться.
— Нет.
Мощная девица с тяжелой нижней челюстью подошла к нам и сунула перед Эриком альбом для автографов.
— Пожалуйста, Вы не могли бы подписать это? — сказала она. Эрик одарил ее ослепительной улыбкой и расписался на пустой странице. — Благодарю Вас, — сказала она, затаив дыхание, и вернулась за свой столик.
Ее подруги, все достаточно взрослые для того, чтобы их пропустили в бар, были восхищены ее смелостью, и она, наклонившись вперед, рассказывала им о своем первом опыте общения с вампиром. Когда она закончила, одна из официанток-людей, подошла к столику и приняла новый заказ на напитки. Персонал здесь был отлично вышколен.
— О чем она думает? — спросил меня Эрик.
— О, она очень нервничает, и думает, что ты великолепен, но… — я пыталась подобрать слова. — Совершенно нереально для нее красив, поэтому она никогда бы не подумала, что действительно способна тебя получить. Она очень… она думает, что ты для нее „слишком“.
И мне вдруг представилось, что Эрик подходит к ней, наклоняется и почтительно целует ее в щеку. Это жест заставил бы всех мужчин в баре понять, что вампир увидел в ней что-то такое, что не заметили никто другой. Неожиданно на простую девчонку обрушилось бы ошеломляющее внимание всех мужчин, кто стал бы свидетелем этого события. Ее подруги зауважали бы ее из-за того, что сделал Эрик. Ее жизнь бы изменилась.
Но ничего этого, конечно, не случилось. Эрик забыл о ней прежде, чем я закончила говорить. Я не думаю, что эффект был бы таким, как я себе нарисовала, даже если бы он к ней подошел. Я почувствовала всплеск разочарования от того, что сказка не стала явью. Я подумала, что мой прадедушка-фейри мог слышать человеческие мечты как сказки. Интересно, фейрийские родители рассказывают своим фейрийским деткам сказки о людях? Готова спорить, что нет.
На какой-то момент я почувствовала, словно вырвалась из своей жизни и смотрю на нее со стороны. Вампиры должны мне денег и протекцию за мои услуги. Вервольфы объявили меня другом стаи за помощь в только что законченной войне. Я связана с Эриком клятвой, которая, кажется, означает, что я помолвлена или даже замужем. Мой брат — верпума. Мой прадедушка — фейри. Это заняло мгновение, и я снова вернулась в свое тело. Вся моя жизнь слишком ненормальная. Меня вновь посетило чувство, что жизнь вышла у меня из под контроля, так как я взяла слишком большой разгон, чтобы остановиться.
— Не разговаривай с людьми из ФБР один на один, — говорил Эрик. — Позвони мне, если это случится ночью. Позвони Бобби Бёрнэму, если они придут днем.
— Но он же меня ненавидит, — сказала я, возвращаясь в реальность, и так неосторожно. — Зачем мне ему звонить?
— Что?
— Бобби ненавидит меня, — сказала я. — Он был бы только рад, если бы федералы вывезли меня в какой-нибудь подземный бункер в Неваде на всю мою оставшуюся жизнь.
Лицо Эрика застыло.
— Он тебе это сказал?
— Это не нужно. Я знаю, когда кто-то считает меня мерзостью.
— Я должен поговорить с Бобби.
— Эрик, не существует закона, запрещающего относиться ко мне без симпатии.
Он рассмеялся.
— Возможно, я издам такой закон, — сказал он, поддразнивая, и его акцент был заметен более обычного. — Но если ты не дозвонишься до Бобби — а я абсолютно уверен, что он тебе поможет — ты можешь позвонить г-ну Каталиадису, несмотря на то, что он обосновался в Нью-Орлеане.
— У него все нормально? — я ничего не слышала об адвокате-полудемоне после взрыва вампирского отеля в Роудсе.
Эрик кивнул.
— Лучше некуда. Он теперь новый представитель Фелипе де Кастри в Луизиане. Он мог бы тебе помочь, если ты его попросишь. Он всегда хорошо к тебе относился.
Я записала этот клочок информации, чтобы в дальнейшем обдумать.
— Его племянница выжила? — спросила я. — Дианта?
— Да, — сказал Эрик. — Она находилась под завалами двенадцать часов. И спасатели знали, что она там. Но над тем местом, где она попала в ловушку, заклинило балку, и потребовалось время, чтобы ее снять. В конце концов, они ее выкопали.
