Она пристально глядела в яркое пламя и вдруг ощутила, что падает - как будто она упала с бревна, на котором сидела, и продолжает падать. Кейт не могла отвести глаз от пламени, пока вдруг не оказалось, что никакого пламени нет. Навес из деревьев над головой превратился в голый каменный потолок. Ни свежего воздуха, ни прохладного ветерка, ни травы под ногами. Только кирпичная стена и железная скамья. Которая становилась неприятно горячей. Она повернулась к Джеку, но мальчик с ней рядом не был Джеком. Он был гораздо младше, с пухлыми детскими щечками. Когда мальчик потянулся, чтобы взять её за руку, она заметила, что руки у них почти одной длины. Как же она могла стать такой маленькой? Её ноги свисали со скамьи, когда она оказалась здесь. Она поболтала ногами и удивилась, увидев белые носки и туфли с черными пряжками. Голые ноги саднили.
– Горячо, – захныкал мальчик.
— Горячо, — сумела согласно пискнуть она в ответ. Вот бы она могла ещё добавить:
— Потерялась. Боюсь.
От крупных слёз на щеках мальчика у неё заболело в груди — так ей хотелось его утешить. Она схватила его за руку и стащила на пол. Пол был похож на глиняный, и тоже был слишком теплым, но прохладнее скамьи. Пол не обжигал, хотя она могла бы поклясться, что он становится все горячее. Они побежали в угол комнатки, к толстой металлической двери с окошком, забранным решеткой. Она показала пальцем, мальчик возбужденно кивнул в ответ и встал на четвереньки, чтобы она могла взобраться на его спину. Спокойно, спокойно. Шатаясь, она выпрямилась и потянулась изо всех сил к зарешеченному отверстию, когда почувствовала, что мальчик сдвинулся, и выбросила вперёд руку, чтобы удержать равновесие. Дверь обожгла ладонь, и она упала назад. Она потрясла рукой в попытке унять боль, но пальцы уже открылись волдырями. Ладошка было обожжена так, будто она прижала её к горячей сковороде. Она всхлипнула, и мальчик погладил её по голове, утешая, а затем легонько поцеловал руку. Ей сразу же стало легче. А потом они услышали шум. Причмокивание. Зловещий голос произнёс:
— Теперь уже недолго осталось. Не трогайте больше дверь, дорогуши. Мне не нужна хрустящая корочка на мясе!
И следом ужасное хихиканье. Несмотря на то, что температура в комнате поднялась ещё на несколько градусов, от этого смешка её пробрало холодом до самых костей. Их поджаривали заживо...
— Кейт? — она моргнула и обнаружила, что Джек внимательно её разглядывает. Костёр уже полыхал вовсю. — Ты в порядке? Ты сидишь ужасно близко к огню, лучше отодвинься. Надеюсь, ты не подумала, что я осуждаю твою бабушку...
– Нет, – ответила Кейт. Она не смогла бы объяснить Джеку и Стерлингу, что она только что видела, где была. Она и сама толком не понимала. Так что она заговорила о том, что знала наверняка.
— Да, — сказала она. — Моя бабушка из Необычных.
Джек пристально глядел на нее.
— Понятно, почему ведьма забирает кого-то из Необычных. Представьте зависть, которую испытывает тот, кто продал часть себя ради силы, которую Необычные просто передают друг другу.
— Это похоже на правду, — сказал Стерлинг Джеку, заметно впечатлившись. Кейт все еще пребывала в смятении из-за странных кошмаров. «Мне просто нужно найти Бабулю», - напомнила она себе. «Бабуля поймет, что означают эти видения. Она поможет мне их остановить».
- А что же с Эллой? - спросил Джек Стерлинга. - Уверены, что она не Необычная?
- Она могла бы быть, - ответил Стерлинг. - Она одинока и довольно умна. Любима слугами, которых мы видели сегодня, что говорит о высоком уровне эмпатии. В генах, может, у неё Необычности нет, но отчаяние могло развить её способности. Возможно, она поняла, кто её мачеха, и попыталась найти ответы в фольклоре.
- Что ж, похоже, ей это вполне удалось, верно?
- Джек! Она не виновата в том, что её похитили! - Кейт помнила железные кандалы на запястье, жар закрытой двери.
- Нет. Но и мы тоже. Прости, если я не расстраиваюсь по поводу того, как тяжела жизнь принцессы.
- Её жизнь действительно была тяжелой.
- Разумеется. Не с кем поговорить, кроме слуг и породистого коня. Бедная девочка сидела одна в своих уютных комнатах и пыталась проглотить еду, которую готовил ей повар. А шелковые простыни иногда царапали.
