Ну, ход как ход, обычная нора, здоровая, правда, и ступени каменные вниз уводят.
Моё дело маленькое, землю копать. И покопать пришлось, я тебе скажу, как стахановцу. Вынимаем землю, потолок подпорками крепим, трудимся как негры. В некоторых местах вообще не пробиться было, каменные глыбы мешали. Стараясь не сбиться с курса, вокруг обкапывали. Вкалывали так дней девять, пока, в буквальном смысле вниз не рухнули. Провалились в зал. Сначала-то, в потёмках, не поняли ни черта. Потом свет туда дали, я и осмотрелся. Первое, что меня поразило, это статуи. Четыре шкафа, подпирающих потолок. Я офигел. Ну, вылитые копии тех, что в греческой мифологии. Да как же их? Ну, те, что небо держат...
А, ладно. От зала в разные стороны ходы расходятся. Там целый город под землёй оказался.
- Не заливай.
- Ну, не город, так лабиринт. С залами и переходами. Но ты дальше слушай.
Весь лабиринт нам так и не удалось раскопать. Многие переходы были завалены. Там уже не земля была, а камень сплошной, так утрамбовалась за столетия. Вышли в один зал. Все стены и потолок из чёрного камня. В дальнем конце огромная, высеченная из камня фигура. Сидящий человек с бычьей головой, держащий в руках человеческий череп. Но меня не это прикололо, по всей стене, вокруг всего зала, шёл орнамент в виде фашистских свастик. Чёрт знает, сколько лет этому залу, а на стенах свастики.
- Постой-ка, здесь я тебя перебью. Между прочим, насколько я знаю, свастике не одна сотня лет, а может и не одна тысяча. Свастика, это древний символ бесконечности. Левосторонняя свастика обозначает, в некоторых ветвях буддизма, например, движение солнца по небу. И шествия в храмах светлого направления буддизма совершались против часовой стрелки, тобишь по ходу солнца.
В тибетской же секте огнепоклонников Бон-по - черношапочники, существовала, как антипод левосторонней, правосторонняя свастика. Шествия у них в храмах проводились по часовой стрелке, тобишь против движения солнца.
- Хм. Приму к сведенью. Но я всё-таки продолжу. В этих всех вещах я конечно не силён, но там и профессионалы офигевали. По некотором вещам, уж не знаю, как, они датировали это подземелье десятым, одиннадцатым веками. Всё вроде нормально было, но нашли там одно помещение. Лаборатория, то ли химика, то ли алхимика.
Так всякие приспособления, что в этой лаборатории нашли, ну, банки, склянки, пробирки и фиговины всякие, никак под то время не подогнать. Оснащённость как в средневековой Европе, у алхимиков. На Руси ещё и стекла-то не знали, а здесь пробирки всякие и тому подобное. Представляешь?
- Ну, может лаборатория, эта, позднее там появилась.
- Во-во, я тоже сначала так подумал. Но археологи, эти головастики, устанавливали там, возились и утверждают, что завалило вход не позднее двенадцатого века.
- Может, другой вход был. Ты же сам говоришь, что не весь этот лабиринт смогли осмотреть.
- Возможно, конечно. Кстати, тот сувенир, что я тебе привёз. Там, в этой лаборатории, масса всяких рецептов алхимических была, целая картотека. Я сфотографировал некоторые.
Сергей вытащил пачку фотографий и протянул Алексею.
- Ты ещё алхимией-то не перестал заниматься?
- Шутишь?
Алексей принялся рассматривать фотографии - Судя по символике, действительно европейская алхимия средних веков.
- Да ладно, это всё фигня. Те, что ты смотришь, были на бересте, на деревяшках.
Но я решил, что один рецепт там особый. Он в отдельной шкатулке лежал и был выгравирован на серебряной пластинке.
Сергей, взяв обратно пачку фотографий и быстро её перебрав, протянул одну Алексею.
- Вот, я её крестиком пометил. Думаю, здесь что-нибудь особенное, раз на серебре, да ещё и отдельно лежала.
Алексей впился глазами в значки на фотографии. Некоторое время Сергей молча наблюдал за ним.
- Ну что? Что это такое?
- Что я тебе, Парацельс что ли? Замысловатое что-то. Но что это такое? Чёрт его знает. Придётся литературу полистать. Ладно, спасибо за подарок. Судя по рецептуре, это довольно сложно приготовить, но я помудрить люблю.
Сергей посмотрел на часы.
- Ого, время-то бежит. Пора мне. В Питер надо съездить. Ты в следующую субботу где будешь?
