Кровь застучала у меня в ушах. Я должна была любой ценой отсюда убраться.
— А вы уверены, что ваше животное станет сражаться? — спросил Джим. — В местных крысах специально искармливают агрессивность, хотя три последних месяца простая уличная крыса устраивает здесь потрясающее шоу.
— Мне пришлось накормить ее наркотиком, чтобы переместить из клетки в контейнер, — напряженно сказал Трент.
— О, отважное существо. Вот, пожалуйста, — заботливо предложил Джим, выхватывая блокнот у одного из проходящих мимо служащих. — Позвольте мне изменить нашу запись в первый раунд на более поздний матч, чтобы она получила возможность полностью стряхнуть с себя вялость от наркотика. Те места в расписании все равно никому особенно не нужны. У вашего животного оказывается не так много времени, чтобы восстановиться для очередного раунда.
В полной безнадежности я немного пододвинулась к решетке в передней части контейнера. Джим был приятным мужчиной с круглыми щеками и солидным брюшком. Потребовался бы совсем ерундовый амулет, чтобы сделать из него Санта-Клауса для обслуживания торгового центра. Что он делал в подпольных клубах. Цинциннати?
Тут радостный взгляд мужчины устремился поверх незримого плеча Трента, и он кому-то весело помахал.
— Пожалуйста, все время держите ваше животное при себе, — сказал Джим Тренту, не отрывая глаз от вновь прибывшего. — У вас будет всего пять минут, чтобы поставить вашего участника на арену после того, как вас вызовут. Иначе вас оштрафуют.
«На арену, значит? — подумала я. — Вот класс».
— Теперь мне осталось узнать только одно, — сказал Джим. — Как зовут ваше животное?
— Ангел. — Трент сказал это с откровенной пародией на чистосердечность, однако Джим, ни секунды ни колеблясь, записал кличку.
— Ангел, — повторил он. — Хозяин и тренер — Трент Каламак.
— Ты мне не хозяин! — пропищала я, и Джонатан треснул кулаком по моему контейнеру.
— Давай обратно наверх, Джон, — сказал Трент, когда Джим пожал ему руку и ушел. — От этих крыс столько шума, что у меня уже голова гудит.
Я опустилась на все четыре лапки, чтобы не завалиться набок, когда контейнер стал раскачиваться.
— Я не собираюсь сражаться, Трент, — в голос пропищала я. — Даже и не мечтай.
— Да посидите бы спокойно, мисс Моргай, — негромко сказал Трент, пока мы поднимались по лестнице. — И не делайте вид, как будто вас этому не учили. Каждый сыскной агент знает, как убивать. Работать на ВБ, работать на меня… Никакой разницы. И там крысы, и здесь крысы.
— Я в жизни своей никого не убивала! — заорала я, стуча ланками по воротцам. — И ради вас начинать не намерена. — Впрочем, вряд ли у меня оставался какой-то выбор. Не могла же я урезонить крысу, втолковать ей, что произошла большая ошибка. Да и вообще убедить ее в том, что все живые существа должны жить в мире и согласии.
Крысиный шум приглушили громкие разговоры, когда мы поднялись на верхнюю площадку лестницы. Трент помедлил, прислушиваясь.
— Здесь Рэндольф, — сказал он Джонатану.
— Рэндольф Мирик? — спросил Джонатан. — Разве в последнее время вы не пытались организовать с ним встречу на предмет расширения ваших водных угодий?
— Пытался. — Это слово Трент почти выдохнул. — Все последние семь недель. Судя по всему, он очень занятой человек. А еще вот туда посмотри. Видишь ту женщину со злобной собачонкой на руках? Она исполнительный директор завода по производству стеклянных изделий, с которым у нас подписан контракт. Я бы очень хотел поговорить с ней по поводу перспективы получения крупной оптовой скидки. Понятия не имел, что здесь будет возможность пообщаться.
И мы двинулись дальше сквозь толпу. Трент поддерживал легкое и дружелюбное общение, показывая меня всем с таким видом, как будто я была призовой свиньей. Сжавшись в комочек в самом дальнем углу контейнера, я старалась не обращать внимания на звуки, которые издавали в мой адрес разные женщины. Во рту у меня было сухо как в фене, и я отчетливо чуяла вонь старой крови и мочи. А также крыс.
Кроме того, я прекрасно их слышала. Крысы пищали такими высокими голосами, что большинству людей эти звуки были попросту недоступны. Бои уже начинались, хотя все двуногие даже об этом не подозревали. Прутья и пластик по-прежнему разделяли участников, но угрозы насилия уже сыпались направо и налево.
