Джек замолчал. Потом нагнулся за последней частью задника и взвалил ее себе на спину, не сказав ни слова. Мы с Дэнди тоже молчали. Джек вернулся, поднял пару уздечек и швырнул их в сторону фургона. Потом пошел к воротам, словно рассказ был окончен.
Мы последовали за ним.
– А что было потом, Джек? – спросила я. – Когда вы ездили вместе?
Джек вздохнул, оперся на ворота и взглянул через луг, словно видел фургон и женщину с двумя детьми и малышом у груди. Мужчину и его сына, ведущих лошадь, которую научили танцевать за пенни.
– Был разгар сезона, – сказал он. – Тепло, солнечно. Год выдался урожайный, у людей были деньги. Мы переезжали с ярмарки на ярмарку и на всех хорошо зарабатывали. У отца хватило денег купить телегу, потом он поменял ее на настоящий фургон. А потом он увидел лошадь, которая ему приглянулась, и купил ее. Пролеску, которая у нас теперь. Увидел, что у нее достаточно широкая спина – я-то подрос. И шаг у нее ровный.
У нас тогда было две лошади, мы уже не работали на перекрестках, выезжали в поле и собирали деньги у ворот. Я делал номер, перескакивал с одной лошади на другую, через обруч прыгал. Я еще был маленький – семь, что ли, или восемь. Ма стояла у ворот, а малыши продавали сладости, которые она готовила для зрителей. Мы хорошо зарабатывали.
Он снова умолк.
– И? – подсказала Дэнди.
Джек пожал плечами. Стряхнул прошлое с плеч одним быстрым движением и потянулся.
– А, – сказал он устало. – Она же была просто женщина. Отец увидел Снега и захотел его купить. Мама хотела вернуться в деревню с заработанными деньгами, осесть, и чтобы па опять стал возчиком.
Они ругались день и ночь. Па всем сердцем хотел Снега и обещал ма, что он состояние сделает на этом коне. Что у нее будет свой дом и удобный фургон для путешествий. Что в обществе нас станут уважать. Он знал, что со Снегом сможет этого добиться.
Ма не смогла его переспорить. Она все равно ничего не понимала в нашем деле. Пошла к знахарке, купила зелье у ведьмы и потом сказала па – довольному, сил нет, – что беременна и что на Снега денег не будет. И что не станет рожать на дороге, им придется вернуться домой.
Джек улыбнулся, но его темно-карие глаза были словно холодная грязь.
– Помню, она ему сказала: «Теперь я тебя поймала», – произнес он. – Заимела брюхо, чтобы его заманить в западню.
– И что твой па сделал? – спросила я.
– Бросил ее, – коротко сказал Джек. – Это все было в Эксетере, жили мы под Плимутом. Я так и не узнал, добралась ли она домой. И малыши. И что случилось с тем, что было у нее в брюхе. Он взял деньги, которые скопил, и купил Снега, и мы тронулись в путь на следующий день. Он не пустил ее в фургон, хотя она плакала и умоляла, и мои братья и сестра тоже плакали. Он просто уехал прочь, а когда она попыталась забраться на ступеньку, столкнул ее. Она бежала за нами по дороге, плакала и просила ее впустить, но он просто ехал дальше. Она всего милю за нами бежала, с ней были малыши, а они быстро идти не могли. Плакала она как младенец. Мы слышали, как ее крики становятся все тише и тише, когда она отставала дальше и дальше.
– Ты ее больше никогда не видел? – спросила я в ужасе.
Эта продуманная жестокость была хуже любого пьяного буйства па. Он бы никогда не бросил Займу, что бы та ни сделала. Он бы никогда не столкнул Дэнди и меня со ступеньки фургона.
– Никогда, – безразлично произнес Джек. – Но ты не забывай, что раз отец мог так обойтись с женщиной, которая пятнадцать лет была ему женой и родила ему четверых детей, а пятого носила, с вами двумя он это проделает запросто.
Я молча кивнула. Но Дэнди разозлилась.
– Но это же ужас! – воскликнула она. – Твоей мамой наверняка занялся приход, и детей у нее отобрали. Она же была без гроша! А она ничего дурного не сделала!
Джек заскочил в фургон и принялся раскладывать одеяла и постели в дорогу.
– Он решил, что сделала, – сказал он изнутри, из темноты. – И мне этого довольно. И она его обманула, когда вот так завела брюхо. Женщины всегда врут. Никогда не ведут себя с мужчиной честно. Она получила, что заслуживала.
Дэнди еще много что могла сказать, но я взяла ее за руку и увела прочь от ступеней, за фургон, чтобы она помогла мне погрузить кормушки.
