- Где? - зарычал Рига.
- Погоди, а ведь он останавливался в этом доме, - Галик лихорадочно что-то прикидывал.
- Еще раз! - я не мог разобраться в этом хаосе выкриков. - Любовница уехала давно, но Гадзюк приезжал и останавливался в этом же доме?
- Да! - синхронно подтвердили Рига и Галик.
Леврок пребывал в своих невеселых мыслях и не реагировал на наши выкрики.
- А почему?
- Какая теперь разница! - Рига и Галик сорвались с места.
Мне бежать за ними было не с руки. Сначала надо напялить парик, а потом осторожно передвигаться в сторону выхода. Но я не торопился. Пусть сыщики ловят своего Гадзюку, а я лучше поговорю с Левроком.
- Тебя что-то тревожит? - я понял, что волнуюсь за вора.
Мы и не друзья, но и не чужие люди.
- Да, погоня, - вор был скуп на слова.
- Меня тоже, - я понадеялся, что хоть сейчас смогу разделить свои неприятности.
Леврок казалось меня не услышал. Он задумчиво смотрел в стену, позади меня.
- Надо уезжать, - присовокупил он к своему признанию.
- Надо, - я был бы счастлив.
- Так ты чего так вырядился? - вор будто бы внезапно очнулся.
Теперь мне было с кем поделиться тревогами и сомнениями. Я рассказал о том, что случилось.
- Ясно чего ты так вырядился, - вор покачал головой. Что-то не пойму одобряет или порицает.
- А ты? Ты не боишься, что тебя догонят? - я инстинктивно старался защитить себя. Я надеялся, что он меня поймет, а тут вроде высмеивает.
- Не боюсь, но ... Хотя идея с переодеванием может слегка помочь, - вор поднялся и стукнул ладонью по звонку, вделанному в стену. Это так надо было вызывать прислуживающего человека.
- Да? - бесшумно открылась дверь.
Левроку даже не пришлось объяснять, амулет служащего сработал и в этот раз. Зато счет нам принесли астрономический. Из кабинета же вышли две дамы. Точнее, дама - это я и старушка - это Леврок. Он шел, сгорбившись, шаркая и шепелявя на каждое движение. Он все время бормотал гадости. Люди шарахались от такой нелепой и неприятной компании в разные стороны.
По лестнице мы поднялись беспрепятственно. В коридоре я увидел Сведлика. Предполагаю, что Карим стоит под моими окнами.
Крепкие нервы или все же адреналиновая игла позволили мне преодолеть этот длинный коридор. Номер Леврока был последним по правой стороне. А мой - первым по левой. Так получилось. Леврок желал иметь номер с видом на площадь. Я же, с большим удовольствием просыпаясь, смотрел на море.
В номере он выпрямился, потирая уставшую спину. Снимать с себя черное платье он не стал. Оно ему, конечно, мешало собирать вещи, но вор не обращал на это ни малейшего внимания. Зато шляпу он с наслаждением скинул на пол.
Я глядел, как он пакует свои сумки и изумлялся, когда он успел обзавестись таким их количеством. Автоматически я стал считать количество тряпок. У этого извращенца было семнадцать рубашек. Я бы может и спросил, зачем ему столько, но побоялся за свое душевное здоровье. В конце концов, может на каждую кражу надо одевать только новое, чтобы следов не оставлять.
- Вызови носильщика, - попросил он.
- А ребята? - я имел в виду Галика, Ригу и Мамбиока.
Я чего не пойму, мы что ли уезжаем одни? Но этот вопрос я придержал. Не буду, пока спрашивать.
Второй раз мне пришлось пройти по ненавистному коридору. Сведлик не удостоил меня взглядом. Лишь брезгливо поморщился, когда старушка Леврок пробурчал особо развратное ругательство в его адрес.
Спустившись по лестнице, мы протопали в направлении пляжа. Носильщик безропотно тащил наши сумки. Эта услужливость обошлась Левроку в немалую сумму.
- Ждем, - велел вор.
Изображая пару: старушка с внучкой, мы уселись в тенечке.
- Не смотри на девок, - велел вор.
- А на кого? - я притомился в своем нелепом наряде.
- На мужчин, - указал он.
Я послушно перевел взгляд.
Рига и Галик появились часа через полтора. Уже достаточно стемнело, чтобы на нас не замечали. Да и Леврок утомился привлекать к себе внимание прохожих. Он устал ругаться по поводу и без оного.
- Я же говорил! - возвестил фей.
- Опять? - Галик сиял, как семафор. У него заливался зеленым след от кулака под левым глазом. Губы разбиты. На них запеклась кровь. А рубашка была порвана. Я углядел следы от женских ногтей. Но он был счастлив.
