- И давно это было? - я слегка офигел от подобного. Не знаешь- верить или нет. Вроде хрень несет, но может просто идиот? Ладно, потом разберусь.
- Вчера, - сообщил Леврок. - А ты?
Теперь уже я нес чушь:
- Я древний маг, но козни моих врагов лишили меня памяти. Я потерял себя. Вынужденный терпеть лишения, я оказался далеко от родины. Но и там я выжил, несмотря на совершенно дикие лишения. Когда же я выбрался на волю из этого заточения, то начал обретать себя. Здесь злые козни врагов меня настигли, и меня обвинили в мелком преступлении. Какие-то воры украли у меня деньги, я же не знал об этом, вот и не смог заплатить в заведении.
- За девочку? - уточнил Леврок.
- Нет, за еду. До девочек я не дошел, - пришлось признаться в собственной глупости.
- Ну, и зря. У девочек есть еда и выпивка, да еще и они сами. А так только за еду... Три месяца? - Леврок опять поковырял в зубах.
- Три месяца, - согласился я.
На сем и кончилась наша беседа.
Три месяца шли ужасно долго, каждый день был пыткой. Начиналось все с побудки и глупого хихиканья Леврока о том, что мы два идиота, слишком мелкие, чтобы о нас помнили и будили. Действительно, нас как раз и не будили. По этому коридору было еще девять камер. Так вот всех будили, а нас нет.
Затем мы одевались, шли в душ, мылись или не мылись в зависимости от того была ли вода сегодня. После всех этих процедур нам давали попить воды и корку сохлого хлеба. Как-то считалось, что нельзя переводить на нас еду.
Следующие шесть часов мы проводили на общественных работах. Мне доставалась уборка и сортировка мусора. Какими словами я вспоминал японцев. Эх, здесь бы их аккуратность, исполнительность. А так жители этого паршивого Шмона скидывали все вместе, а мы сортируй отходы. На третий день такой поганой работы я спросил надзирателя о том, почему все так. Разве не проще жителям сразу сортировать мусор.
- А кто для вас придумает достаточно паршивую работу, чтобы запомнилась? - резонно возразил надзиратель.
Затем давали обед. Он был слегка лучше, чем завтрак. Миска большого супа. Мясо было, овощи. Но всегда одно и тоже блюдо. Ужас, но мне захотелось вернуться к Икрыху.
Затем опять работа. Все тоже самое.
Вечером помыться и ужин. Ужин не в пример завтраку и обеду был очень вкусным. Это делалось потому, что надзиратели не хотели слышать наших голодных воплей.
Следом нас разводили по камерам, и я слушал рассказы Леврока о его трудной жизни.
- Когда я был маленьким, то стремился подружиться со всеми во дворе. Но моими друзьями становились лишь самые лучшие. Но долго дружить я не мог. Понимаешь, Сьша, я не мог удержать свой нрав. - Леврок поник головой. - Я их все время обворовывал.
- А когда я влюбился в первый раз, то ее папа сказал, что я не смогу обеспечить семью, как он. Я, конечно, вспылил и в ту же ночь обчистил папин сейф.
- В больших красивых домах я не был никогда. Там слишком все чистое. Ты же видишь, что я не привык к таким излишествам.
- А вот когда я пробрался в королевский дворец и понял, что там вкусно пахнет, то поклялся узнать, в чем секрет этого сладкого запаха. Но так и не узнал. Я думаю, что это запах чистоты.
- А весной в старом Шмоне расцветают городские лампиоки и тогда заводят свои песни женщины, они идут за покупками и тогда можно много украсть. В это время действует амнистия. Сам знаешь, что это лучшее время для новичков. Но мне никогда не удавалось попасть в это блаженство. Я всегда оказывался в отсидке. Пока больше трех месяцев не получал.
- Сидел я три раза.
- Все по мелочи. А иногда так хочется совершить что-то грандиозное. Я мечтал похитить самое ценное, что есть в этой империи. И потребовать за это выкуп.
- А самым ценным является королева. Но тогда меня будут любить два короля, и я могу стать национальным героем. Сам понимаешь, Сьша, что это не сделает из меня настоящего вора.
Когда три месяца миновали, то я уже привык к брехне Леврока. Ясно было, что ни одного правдивого слова он не сказал. Но я могу заявить, что это меня беспокоило меньше всего. Я думаю, что Леврок так же по глупости попал в тюрьму, как и я.
