— Но он осуществил его именно так. — Голос ее был тверд. — Если б я не предоставила ему такой возможности, не исключено, что Митри остался бы жив.
— Ты этого не знаешь.
— Нет, и никогда не узнаю. Именно это мне и невыносимо — что я никогда не узнаю. Поэтому я всегда буду чувствовать себя виноватой.
Он поколебался, однако все же нашел в себе смелость спросить:
— Ты и сейчас поступила бы так же?
Она не отвечала, и он уточнил, потому что очень хотел услышать правду:
— Ты и сейчас бросила бы камень?
Она долго размышляла над его словами, ее ладонь неподвижно лежала в его руке. Наконец она произнесла:
— Если б знала только то, что знала в тот момент, да. Я и сейчас бы это сделала. — И, повернув ладонь вверх, пожала его руку, словно просила ответить. Он опустил глаза. — Ну? — поторопила она.
Голос его был ровным и спокойным:
— Тебе нужно мое одобрение?
Она покачала головой.
— Я не могу, ты же знаешь, — сказал он с грустью. — Зато я могу заверить тебя в том, что ты не виновата в случившемся с Митри.
Она воскликнула:
— Ах, Гвидо, тебе ведь так хочется уничтожить в этом мире все горе, да?
Он взял кружку свободной рукой и отхлебнул из нее со словами:
— Я не в силах этого сделать.
— Но ты ведь хочешь?
Он надолго задумался и наконец ответил, словно признаваясь в собственной слабости:
— Да.
Она улыбнулась и снова сжала его руку:
— Думаю, достаточно и желания.
