— Ты случайно не помнишь, сколько времени ваша Тайка в камешек пялилась? Ну, до переброса?
— Не помню.
Сергей разочарованно вздохнул. Рита в волнении похрустела пальцами. Потом вскочила на ноги и беспорядочно заметалась по комнате.
— Она что-то такое говорила, — пробормотала девочка, описывая неправильные круги. — Как это? Ну… мол, янтарь вначале мир нашёл, а теперь… Да, теперь что-то ещё ищет! Только Тайка не поняла сразу — что именно.
Илья озабоченно нахмурился. Сергей обернулся к встревоженному Жорке.
— Георгий, а ты что-нибудь такое чувствуешь? Специфическое?
— Что? — глухо отозвался мальчик.
— Ну, не знаю. Поиск какой-нибудь.
— Нет. Просто таращусь в камень и всё.
— Может, что-то не так? С янтарём, я имею в виду.
— Как это?! — Илья протестующе помотал головой. — Мир-то камень нашёл! И нужный, Жорка сам сказал.
— Действительно, — буркнул Сергей, успокаиваясь. — Не учёл. Получается, сам янтарь — в порядке. Значит, ждём ещё. Думаю, просто время нужно. Неизвестно, сколько ваша Тайка забавлялась с камнем, пока не наткнулась на двойника.
Ждать пришлось долго. Уставшая Рита задремала в своём кресле. Бледный, взволнованный Жорка пока держался. Героически всматривался в таинственный камень и потихоньку терял последнюю надежду на возвращение домой. Ничего!!! Скучающие и разочарованные Илья с Сергеем тихо переговаривались.
— Надо же, порядок навёл, — вяло похвалил хозяина квартиры Илья. — Я думал, с тем кошмарным развалом за месяц не справиться. Помню, одни стены целыми остались.
— Старался, — не менее вяло отозвался Сергей. — Мать в любой день могла заглянуть. — Он угрюмо хмыкнул. — Что бы я ей сказал? О параллельных мирах? Она бы тут же меня к психиатру потащила.
— Понятно.
Они немного помолчали. Илья одобрительно рассматривал приведённую в порядок комнату: даже люстра на месте. И бронзовые завитушки не помяты, и новые лампы вкручены. Только плафонов пока нет.
Он невесело ухмыльнулся:
— Однако, если обмен удастся…
— Хорошо бы!
— Боюсь, твоя уборка накроется.
— И чёрт с ней!
* * *
Часам к семи, когда на улице стало темнеть, ребята начали волноваться.
Уставший Жорка всё чаще опускал руку с камнем. Мрачно смотрел в окно, ни о чём не хотелось думать. В голове птицей билась единственная мысль: не до смерти же ему оставаться в этом странном мире девчонкой!
Рита по-прежнему дремала. Сергей нервно барабанил по подлокотнику кресла.
«Янтарь, — Сергей озабоченно сдвинул брови, — видимо, не сработает». Другого способа вернуть младшую Романову домой он не знал. И угрюмо размышлял, что же делать. Неужели никакого выхода?! В это не хотелось верить.
Илья с грохотом бросил на журнальный столик книгу и раздражённо воскликнул:
— Ритка, кончай дрыхнуть! Возле тебя выключатель, свет вруби, ни черта ж не видно!
Сладко спавшая Рита испуганно вздрогнула. Потёрла кулаками глаза и вдруг еле слышно шепнула:
— Свет… Точно — свет! Как я могла забыть?!
Теперь вздрогнули остальные. Жорка выронил янтарь. Илья побагровел и открыл рот. Сергей стиснул подлокотники кресла — вдруг забрезжила надежда! — и вкрадчиво поинтересовался:
— Что ты имеешь в виду?
Полусонные ярко-голубые глаза встретились с насторожёнными тёмно-серыми.
— Не знаю. Что-то такое вертится…
— Что?! — выдохнул Илья.
А Жорка схватился обеими руками за горло, у него неожиданно перехватило дыхание.
— Ну… я заглянула в камень. Тайка говорит: «Глаз видишь?» А я… я…
— Не якай! — оглушительно гаркнул ласковый старший брат и сжал кулаки.
Рита испуганно посмотрела на него и невнятно пролепетала:
— Я сказала — нет. Тогда Тайка… ну… она мне: «А на свет?»
Все переглянулись. Рита потёрла виски и виновато потупилась.
— Кошмар! — возмутился Илья. — Сколько времени потеряли, с ума сойти!
Жорка, Рита и Сергей словно оцепенели. Сидели на своих местах и молчали.
Илья вскочил и крикнул:
— Вы что, не поняли?! Нужно включить свет, и всё начать по новой!
Его раздражённый вопль как-то снял напряжение. Сергей успокаивающе поднял руку и пробормотал:
— Всё поняли. Только для начала кофейку выпьем, хорошо? А то мы на ходу спим, и Георгий устал. Так, нет?
— Я не устал, — хмуро отозвался мальчик. — Просто мне первый раз в жизни по-настоящему страшно.
