— Так ты знаешь, — мама устало села рядом, и приобняла меня за худые слабые плечи. — Это так страшно.
— Что с ней? Расскажи мне.
— Я не знаю подробностей. Просто моя знакомая рассказала, что сегодня Оля трагически скончалась. Это так ужасно! Она ведь твоя ровесница, совсем молодая.
— И что дальше? Что ещё сказала твоя знакомая?
— Кристина знала маму Оли. Представляешь, они собирались переехать всей семьей за границу. Там отцу девочки давали новую работу, и теперь, в день повышения…
— Господи, — выдохнула я, и испуганно прикрыла руками лицом. Так это не сон.
— Да, и такое случается, — выдохнула мама и прогладила меня по голове. — Что бы со мной произошло, будь я в такой ситуации? Ой, да что я такое говорю! — Встряхнув головой, она поджала губы, и заморгала глазами. — Страшно всё это Дианочка, страшно.
— Что же они собираются делать?
— Переезжать. Вот пройдут похороны, и Демидовы съедут из квартиры. Ты сама подумай, зачем им здесь оставаться? Жить в доме, где умерла собственная дочь?! Ни один человек такого не выдержит.
— Так они уедут.
— Да. Попытаются пережить это, забыть.
— Забыть? — мне, словно влепили крепкую пощечину. Вскочив с кровати, я недовольно скрестила перед собой руки. — Как они могут так с ней поступить? Может быть…, может быть, она умерла не просто так, а они забудут про неё?
— Диан, успокойся.
— Права была Оля, — неожиданно отрезала я, и кинулась к шкафу. Выбросив из него свитер и старые джинсы, я нервно натянула одежду на себя, и подбежала к зеркалу.
— Что? — удивилась мама. — Ты говорила с этой девочкой?
Минуту помолчав, я ответила:
— Нет.
— Тогда зачем ты такое говоришь?
— Затем, что…, — я грубо прошлась расческой по волосам и кинула её на полку. — Затем, что нельзя просто так забывать людей, которые были рядом с вами. Оля была их дочерью, а они, кроме того, что решают уехать, ещё и договорились выкинуть её из головы.
— Надо продолжать жить.
— Запомни это.
Я не знаю, зачем я сказала эти слова, но, тем не менее, лицо мамы резко изменилось, после того, как она их услышала. А я, не теряя времени, побежала по коридору. Схватив по пути старую ветровку, я кинулась к двери и выбежала в подъезд. Через минуту я уже была на улице, а через две — неслась по переулкам, желая найти себе пристанище.
Итак, Оля умерла. Правда всплыла на поверхность.
Затормозив около высокой стены, я прижалась спиной к бетону и подняла глаза вверх. Дождь лил на меня невидимыми холодными линиями, тарабаня, по карнизам и серому асфальту. Сжав руки в кулаки, я крепко зажмурила глаза, и неожиданно поймала себя на мысли, что не хочу умирать. И, правда, почему это? Я была слишком жестока? Или может, неправильно переходила через улицу? Что же я такого сделала, что заслужила себе такой финал? Что я такого сделала, что заслужила смерти в семнадцать лет?
И когда же придет мой час? Мне уже следует бояться? Сегодня, завтра, через неделю, когда? Я должна выполнить миссию, но какую?
Внезапно в голове всплыл отрывок из жизни. Я уговорила Марину исполнить песню на восьмое марта. Она долго сопротивлялась, говорила, что не сможет или опозорится у всех на виду, хотя голос у неё замечательный: чистый и сильный. Пришлось пускать в ход тяжелую артиллерию, и я договорилась с Сашей, чтобы тот помог ей с минусом: это значит, что в течение двух недель он репетировал вместе с Маринкой. Иногда они даже встречались у него дома.
Подруга была куплена, а я радовалась, что смогла убить сразу двух зайцев.
В день концерта она выпила слишком много валерьянки и, когда настал момент выйти на сцену, ей стало плохо. Скрутившись, Маринка убежала в туалет, и ещё долго просидела там на коленях. За нами следом прибежала Тамара, и парочка её подружек. Смеясь, и показывая пальцем на кабинку, где корчилась моя подруга, они бегали из стороны в сторону, гадая, кто же первым узнает об этом случае. Тимурова? Колкина? А может, лучше бить сразу по больному и рассказать Сафонову? Мне пришлось выгнать их один раз, второй, третий. На четвертый, я не выдержала, и чуть не выдрала все покрашенные волосы с головы Якушевой. Когда она с визгом выбежала из туалета, ко мне подошла Маринка. Она выглядела ужасно, и от неё неприятно пахло. Запутанные волосы, испачканные джинсы: я вдруг почувствовала себя виноватой. Мне стало ужасно неловко, и, подбирая слова, я захотела извиниться. Но подруга меня опередила:
