— Что я, для себя это делал? — зло спросил он. — Или я крайний?!
— Чего ты у меня спрашиваешь? — начальник УР попрежнему смотрел в сторону. Было видно, что он чувствует себя неловко. — У прокурора и спросишь…
— Я вас понял, Валерий Петрович! — с вызовом произнес Юматов, в упор глядя на начальника. — Значит, все в стороне, а я в бороне!
— Не ссы раньше времени! — Сивцов, наконец, перестал рассматривать ничем не примечательный угол. Его взгляд скрестился со взглядом старшего опера.
— Никто тебя сдавать не собирается! Я и к Барину схожу, и к Бездольному подходы поищем, и в областную прокуратуру руку запустим… Но, в конце концов, попался ты, а не я! Знаешь поговорку: «Каждый баран висит за свою ногу?»
— Знаю! Я ее каждый день жуликам говорю. Только я не баран! Если этих гадов не колоть, как давать раскрытия?
Сивцов махнул рукой.
— Чего ты мне детские вопросы задаешь? Ты в розыске уже девять лет, нечего из себя целку строить!
Юматов хотел что-то сказать, но сдержался.
— Я все понял! Разрешите идти?
— Давай. Ни пуха. Если что, пусть Вадим сразу бежит ко мне…
Старший опер скрипнул зубами.
— Вот ведь суки! — сказал он Самойлину, когда они спускались по лестнице. — Это ведь они нас заставляют «чернухой» заниматься. И преступления укрывать, и жуликов колоть! На фиг мне этого Гаряева бить, пистолетом пугать, топить? Чтобы результат дать! Если я начну нераскрытые преступления на отдел вешать — кто меня держать станет? Вот и приходится в дерьмо лезть… А влез — значит, сидишь у них на крючке: когда на каждого опера полно компромата, то все послушные и делают то, что велят. А кто начнет выступать — того вмиг выгонят или посадят!
— Кто это «они»? — робко спросил Самойлин, хотя и догадывался, какой будет ответ.
— Начальники! — скривил губы Юматов. — Система, короче! А когда прокололся — с тебя весь спрос! Будто все святые, а ты один негодяй!
Прокуратура находилась недалеко: в двух кварталах за углом. Но сегодня этот путь показался операм очень длинным. Они проделали его в молчании. Ярко светило солнце, ветер мел по раздолбанным улицам облака пыли. Сильно пахло бензиновыми выхлопами: машин в городе с каждым годом становилось все больше и больше.
Озабоченно спешили по своим делам сосредоточенные прохожие. В зарешеченную дверь кафе «Участок», весело щебеча, нырнули три девушки с голыми ногами, спинами, животами и плечами. Вадим проводил их взглядом. Чем привлекает девчонок живодерский интерьер с решетками, наручниками и туалетом в виде карцера?
— Надо нам открыть бар «Райотдел», — пошутил он. — Пусть в «обезьяннике» кофе пьют по стольнику чашка!
Но напарник ничего не ответил, он был погружен в свои мысли. Вадим уже понял, что с него спрос невелик: основной удар придется выдержать Юматову. И действительно, когда они уже подходили к двухэтажному старинному зданию с богатой, хотя и обшарпанной лепниной, старший опер произнес:
— Значит так, ты ничего не видел и ничего не знаешь. Если меня арестуют — беги скажи Сивцову… И потом, позвони адвокату Пыльеву, он у меня в обязаловке, пусть возьмется за мою защиту…
— Неужели могут сразу арестовать?
Юматов сплюнул.
— Всяко может быть… Бездольный — мужик крутой. И ментов не любит. Он уже у многих поперек горла стоит, убирать его будут. Но пока в силе, богует… Федотова за малым не посадил… Так у того и десятой доли моей вины не было! Ну, да ладно, посмотрим… Бог не выдаст, свинья не съест! Тем более, я никакой подозрительной машины не вижу, похоже, ни эфэсбэшников, ни уэсбэшников тут нет. А тогда кто арестовывать будет? Может, еще и прорвемся…
Они поднялись по крутой, обтянутой синим линолеумом лестнице. Секретарша в приемной посмотрела на оперативников, как на обреченных. В огромном кабинете прокурора на одном из многочисленных выстроившихся у стены стульев сидел Гаряев.
Оперативники переглянулись. Не так часто вор-рецидивист ищет у прокурора заступничества перед милицией!
Выглядел вор вполне прилично, как и подобает свободному гражданину великой страны: гладко выбрит, в отутюженных черных брюках и белой рубашке с засученными рукавами. Кисти рук с синими татуировками он скромно положил на колени. Где он взял новые вещи, оставалось только догадываться. Может быть, кто-то научил его пожаловаться в прокуратуру на ментов? И этот кто-то позаботился о том, чтобы придать ему внушающий доверие вид? Тогда все становится на свои места…
