Ментальный дихлофос, или Как избавить голову от тараканов - страница 4
А повзрослевшим детям надо быть умнее: решать свои внутренние конфликты и вежливо ставить на место «долговых» манипуляторов: родителей, начальников, коллег и даже друзей, не говоря уж о посторонних, которые тоже это дело любят.
Вспомните хотя бы старушек в автобусах. «Старшим надо уступать! ». Это значит: «Ты должен мне уступить». А это в свою очередь значит: «Ты плохой, потому что заставляешь больную бабушку стоять». Если еще глубже, то это прямой переброс (паранойя): «Ты виноват в том, что я больная несчастная, а ты здоровый, сильный и находишься в лучших условиях, чем я». А если б бабушка не перебрасывала ответственность за свои проблемы на всех подряд, она их либо уже решила бы их в меру сил (а это в любом возрасте возможно), либо смирилась с ними, понимая, что ее нынешнее состояние — плод всей ее жизни: мышления, эмоций, поступков. И посторонний человек, сидящий в автобусе, ничем перед ней не виноват, а значит, ничего ей не должен. И между прочим, такие бабушки есть. Если в автобусе все места заняты и никто не рвется их освобождать, такая бабуля подойдет к вам и тихо попросит: «Внучек, уступи, пожалуйста, место». И как-то сразу хочется уступить...
А знаете, что за этим «должен» и «надо» как правило стоит? За этим стоит страшный страх лишиться родителей. Ну или по крайней мере их любви, что по сути одно и то же. Потому что на протяжении долгой истории человечества, исключая, может быть, последнюю пару веков, детей, которых не ждали, не хотели, не любили, было нормально просто-напросто убить. Или оставить где-нибудь под кустом, чтоб с голоду померли.
Тогда не было такой этической подоплеки материнства, как сейчас, поэтому родить под прилавок и выбросить потом в сточную канаву для рыночной торговки 17 века считалось вполне нормальным, хотя и противозаконным. Это документально подтверждено. А что говорить о крепостных деревнях, где каждый ребенок, а особенно девочка — лишний рот. И если такая девочка плохо себя ведет, мешает, требует от смертельно устающих родителей «лишнего», то ее ничего не стоит «заблудить» в лесу, где через полчаса она будет съедена волками. Или просто держать впроголодь и заставлять непосильно работать, чтоб со временем умерла от истощения. Вспомните для примера «Золушку» и «Двенадцать месяцев». Сказки, говорят, отражают реальность...
А что уж говорить о более диких народах и более давних временах! Как же любовь, как же материнский инстинкт? А никак. Когда один, два, три ребенка и нормальные условия жизни — это один разговор. А когда жизнь напоминает каторгу, а дети родятся каждый год и их уже перевалило за десяток? Хлеб и кашу-то делить на всех. До материнского инстинкта ли тут, когда вовсю работает инстинкт самосохранения?
Вывод — любовь родителей для нас генетически (и, прежде всего, кармически) связана с прямым выживанием. Поэтому, если ребенок чувствует, что его перестают любить, то у него включается самый натуральный страх смерти, не имеющий, надо сказать, отношения к объективной реальности. Поэтому он делает все возможное, чтобы эту любовь вернуть или хотя бы получить поддержку другого родственника. И тогда он, возможно, будет еще долго жив-здоров. А если нет, то уж извините... Поэтому дети практически всегда боятся всерьез отстаивать свои права. Покапризничать можно, но только пока мама всерьез не напряглась по этому поводу. Даже самые бойкие и хулиганистые по природе своей дети редко доходят до полной неуправляемости, если, конечно, они психически здоровы.
После всего сказанного, кажется, стоит сделать небольшое резюме. Итак, внутренний конфликт между «хочу» и «надо» закладывается уже в детстве и он генетически и кармически связан с выживанием. Однако в реальности сегодняшнего дня никакой связи между отстаиванием своих прав и интересов и угрозой смерти нет.
