Я кивнул в сторону детей и женщин.
— Вы не пожалеете, — с жаром сказал парень. — Могу идти?
— Да, конечно, — я с удивлением посмотрел в спину удаляющегося Ганца.
Заметив взгляд Светы, повернулся.
— Ну, что?
— Да ничего, — она хихикнула. — Просто ты так смутился.
— Меня удивила его реакция, — объяснил я. — Это неожиданно.
— Чего неожиданного? — Света подошла, взяв у меня кружку и отхлебнув, а затем вставила в мои руки, словно в подстаканник. — Ты знаешь, какие нравы в Германии? У них практически феодализм, а не наша гибридная клановая форма. Там власть у того, кто сильнее. Так практически во всём мире.
— А мы чем отличились? — мне было интересно.
— Мы слишком эгоистичны, власть у нас в приоритетах ниже, чем благосостояние. — Света смешно сморщилась и чихнула. — В Германии процветает феодализм, немного рабство, право первой ночи, бароны и графы, города по населению небольшие, но их много. Это и сыграло злую шутку, прорывы вытеснили их.
— Не знал, — я пожал плечами. — Я бы на его месте тоже обрадовался.
— Не надо было из школы уходить, — покачала головой Света. — Ученье — свет, а неученье — тьма.
— Но ты же доучилась, — улыбаюсь. — Зачем тогда мне?
— Дурак.
Немцы споро взялись за работу. Я жил в отдельной квартире, тут же, в квартале. Голые бетонные стены, широкая кровать, только вставленные окна. Минимализм, как он есть.
Тренировки с Шуваловым меня очень закалили. Жизнь в центре разрушенного мира шла своим чередом. Мы мало разговаривали, больше отрабатывали взаимодействие с рунами. Сам Алексей был занят, последние дни тренировались с Метелицей, старик так разошёлся без шефа, что чуть не нанизал меня на ледяное копьё.
Нашли доспех, чтобы мне было максимально комфортно, нанесли на него глифы. Теперь все восемь часов во сне я бегал, будто банка консервов, но не жаловался.
Вот после такой тренировки меня и разбудили. Связь не могла разорваться сама по себе, прошло восемь часов, но я крайне ценил те редкие моменты, когда приходил в себя, и просто лежал с закрытыми глазами в полной тишине. Сейчас ее нарушали звуки строительной техники, я открыл дверь на балкон и вышел наружу. Там небольшой трактор развозил материалы, доставляя их к нужному подъезду.
Немцы мелькали на каждом этаже, ходили вокруг здания, на крыше, словно муравьи.
Я вернулся в комнату, осмотревшись в поисках одежды. У стены стоял доспех, сиротливо зияя пустым нутром.
— Не сегодня, друг.
Я покачал головой и стал одеваться.
Следовало съездить уладить вопросы по эмансипации, чтобы окончательно отколоться от рода, став самостоятельной личностью. Вопрос с родовыми скрепами сложнее, даже не представляю реакцию деда, когда он доберётся до меня.
Формально я его не обманывал. Я действительно возглавлю род, не его, конечно, но факт остаётся фактом. Однако по сути я смухлевал, поступив некрасиво.
Мысли о разговоре с дедом напомнили об испытании.
Что я почувствовал, оказавшись там, по ту сторону Врат?
Это странно ощущение. Абсолютно жёлтая поверхность, будто пыль, но песчинки намного крупнее. Вокруг скалы и гул ветра, он настолько силён, что поднимает в воздух песчаную взвесь, бросая в глаза.
Атмосфера давящая, будто кто-то наступил на грудную клетку. Источник сходит с ума, поэтому многие надевали доспехи и брали холодное оружие. После выхода из Врат ядро стабилизировалось, сила увеличивалась, некоторые и вовсе меняли направление….
— У тебя гость, — осмотрела она меня, на предмет помятости. — Твой дед внизу, только приехал.
— Злой? — наивно спросил я.
— Не сказать. — задумчиво протянула Света.
Деда заставлять ждать нельзя. Я быстро спустился, выйдя из подъезда.
Он стоял у моей машины, молча рассматривая её.
Когда я подошёл, он смерил меня взглядом, хмыкнул.
— Подвёл ты меня Федя.
— Так было нужно.
— Знаю Федя, знаю, — он как-то нехорошо улыбнулся. — Но ты мне должен, согласен?
— В целом, да.
— Это хорошо.
Внезапно открылось окно портала, испугав меня до колик. Я был взят за шиворот и закинут в арку. Голос деда с той стороны раздавался приглушенно, я видел его будто-бы из окна.
— Назад вернёшься, когда почувствуешь в себе родовой навык, — он помахал мне пальцами. — Мы квиты.
