Мемуары изобретателя телевидения - страница 24
Профессор Айзенштейн был необычайно творческим, образованным и восприимчивым человеком. Мы с ним провели немало времени, обсуждая самые невероятные идеи из области радиоэлектроники. Я рассказал ему о своей работе с профессором Розингом и о своей мечте когда-нибудь снова заняться телевидением. Мы условились, что после войны я поступлю на завод, и под моим началом мы создадим группу для разработки системы электронного телевидения. Увы, нашим проектам не суждено было осуществиться[31].
Зато мне удалось заинтересовать полковника М. и других педагогов Электротехнической школы своими опытами с электроламповым приёмником, и я получил разрешение провести его испытание на аэроплане. Поскольку сборка происходила в домашних условиях, все элементы радиосхемы располагались на деревянной доске. Слегка закрепив их, я положил доску на пол открытой кабины одномоторного самолёта, выделенного для моих испытаний. Остальное необходимое оборудование (аккумуляторную батарею, телеграфный ключ, микрофон и антенну) я разложил в ногах своего кресла и подсоединил проводами. Кресло располагалось прямо за спиной пилота, коим оказался молодой капитан, влюблённый в аэроакробатику. Он горел желанием показать мне своё искусство, но я взял с него слово, что во время испытаний никаких кульбитов не будет. На мою беду вскоре после взлёта отлетел кронштейн, державший провод антенны, и я попросил пилота пойти на посадку, забыв о том, что открытая кабина аэроплана не очень пригодна для общения. Не расслышав моей просьбы, пилот решил, что испытания завершены и можно переходить к фигурам высшего пилотажа. Он ввёл самолёт в управляемую горизонтальную бочку, отчего всё моё незакреплённое оборудование съехало набок. Тяжёлая аккумуляторная батарея перевернулась, придавив ногу. Из батареи потекла кислота. Когда мы сели, я являл собой довольно печальное зрелище: забрызганный кислотой, опутанный проводами, судорожно сжимающий телеграфный ключ в одной руке и микрофон – в другой. (Я их каким-то чудом поймал налёту.) Повторить испытания, к несчастью, не удалось, ибо я получил новое задание. Мне поручили доставить несколько электронных ламп в Москву для установки на Московской радиовещательной станции. Выполнив поручение, я вынужден был задержаться в городе в ожидании следующих распоряжений. Благодаря этому мне представилась возможность повидаться с Марией, которая работала в одной из московских больниц.
По утрам я заходил на радиовещательную станцию просмотреть приходящие сообщения. Неожиданно застучал телеграф. Пришло известие о пожаре, вспыхнувшем в центре города в результате погрома[32].
Погромы в России были довольно частым явлением. Обычно они начинались с патриотических демонстраций, проводимых партией «Союз русского народа» – ультраправой черносотенной организации, действовавшей с негласного одобрения полиции. Нередко к демонстрантам присоединялись откровенные преступники и бандиты, из-за чего мирные шествия перерастали в массовые беспорядки. Их жертвами становились, прежде всего, евреи, интеллигенция и немцы.
На этот раз демонстранты громили немецкие магазины. За разграблением последовали поджоги и жестокие расправы с владельцами. Пламя перекинулось на соседние дома; было много убитых и раненых. На помощь полиции были брошены войска[33].
Прочитав об этом, я поспешил на место событий, чтобы запечатлеть беспорядки на плёнку (благо только недавно приобрёл новый фотоаппарат), однако все подходы к центру были оцеплены солдатами. Тогда, вернувшись назад, я попросил сотрудников радиостанции поднять меня на траверсе на вершину одной из радиомачт, что они охотно проделали. Но едва я извлёк фотоаппарат из чехла и приготовился сделать первый снимок, как снизу раздались крики. В следующий момент траверса начала падать, стремительно унося меня вниз. Я решил, что лопнул трос, зажмурился и мысленно попрощался с жизнью. Однако вскоре падение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. На подкашивающихся ногах я спрыгнул на землю, где мне объяснили, что на станцию неожиданно прибыл комендант, категорически запрещавший подниматься на радиомачты без экстренной необходимости, поэтому меня поспешно спустили. Осенью 1916 года мне позвонил полковник М. и сказал, что Электротехническая офицерская школа формирует специальное подразделение для отправки в Тургай – небольшой населённый пункт на границе с Восточным Туркестаном
