Страшновато было работать в ночную смену. Степь, темная ночь освещённая прожекторами, женские бригады ЗК с конвоем и овчарками… Довольно часто в мою смену приезжал на карту намыва майор Борис Маркович Шкундин, начальник всей гидромеханизации МВД, где впервые я с ним познакомился. Он был довольно прост в обращении, несмотря на большую разницу в положении и возрасте.
На земснаряды нас по существу не пускали, очевидно, эту технику считали секретной. С трудом, через начальника участка Четвярикова, мне удалось ознакомиться с земснарядом 500—60 и получить схему электрооборудования, за что я ему благодарен. На строительство ГЭС нас тоже не пускали, для прохода в зону были необходимы специальные пропуска. В целом, в смысле познавательном, практика, которая продолжалась около 3 месяцев, была организована слабо, видно, что техническому руководству с нами заниматься было некогда. Но всё же мы получили представление о грандиозности и размахе строительства.
Работали в гидромеханизации на совесть. Намеченные сжатые сроки возведения плотины гидромеханизация обеспечивала. По окончанию строительства начальник комсомольско-молодежного земснаряда №306 Виктор Михайлов был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а начальник земснаряда №506 Г. П. Бовша — орденом Ленина. Они были молодыми выпускниками Ростовской мореходки, как и многие другие работники земснарядов, переносившие флотские традиции в гидромеханизацию.
За разработку и освоение земснаряда 500—60 группа разработчиков — конструкторов и производственников, в том числе Б. М. Шкундин, были удостоены звания лауреатов Сталинской премии. С ними и другими работниками строительства Цимлянской ГЭС, мне впоследствии довелось работать на Куйбышевгидрострое и других объектах работ треста «Гидромеханизация».
Бытовая сторона стройки поразила меня своей неорганизованностью, видно было, что, как пели в импровизированной песне: «Первым делом, первым делом — самолеты, ну а летчики, а летчики — потом». Обедать мы ходили только когда были свободны от рабочей смены в столовую ИТР, чтобы покушать, нужно было затратить не менее 3-х часов. Столовая была единственная, и обслуживание было с заказом и обслуживанием официантками.
На строительство иногда приезжали артисты, там, на открытой эстраде, я впервые увидел молодую Маю Плисецкую, которой все восхищались и долго аплодировали.
Заплатили нам за практику-работу не плохо, по 80 руб. за месяц (стипендия составляла около 40 руб.), при возвращении можно было кое-что купить из промтоваров для обновления одежды.
По возвращению в институт нам дали темы и материалы для выполнения дипломного проекта. Мне досталась тема разработки котлована Цимлянской ГЭС с помощью земснарядов. К проекту я подошел довольно творчески, в проект реконструкции земснаряда я ввел установку сгустителя гидросмеси на всасывающей стороне грунтового насоса. Эта задача сгущения гидросмеси остаётся актуальной для гидромеханизации и сегодня.
Председателем Госкомиссии при защите дипломных проектов у нас был академик, легендарный строитель Днепрогэса и Шатурской ГРЭС А. В. Винтер, который был одним из разработчиков плана ГОЭЛРО. К 1951 г. он был уже пожилым человеком с бородкой, в черном безукоризненном костюме с золотой массивной цепочной к карманным часам. Вопросов при защите проектов он почти не задавал, чем понравился студентам. Защита моя прошла отлично, хотя я волновался и несколько заикался. Подпись А. В. Винтера сохранилась в моем дипломе инженера навсегда.
