— Так ничего не выйдет. Надо не сверху долбить, а брать под углом…
Внутри меня что-то взорвалось. Да что ж, они меня тут совсем за придурка держат?
— ЗАТКНИСЬ, — огрызнулся я.
— Да ты же не как люди…
— УБЛЮДОК, — заорал я, разворачиваясь к нему лицом. — РАСКРОЙ СВОИ ВОНЮЧИЕ ЗЕНКИ, ИНАЧЕ Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Занесённый вверх топор блеснул у меня в руке. Этот блеск я увидел как бы со стороны — отточенное лезвие напротив Кости, отшатывающегося в ужасе прочь. Предательская ветка попалась ему под ноги, и он завалился на спину, выпучив глаза.
— Проклятье! — сказал я, и отшвырнул топор в сторону.
Фёдор с Сергеем переглянулись, и Фёдор тихо присвистнул.
— Извините… — пробормотал я. — Костик, я… Мне… Мне что-то нехорошо…
Костя серьёзно посмотрел на меня:
— Я же говорил, здесь плохое место, — и улыбнулся.
ТЕПЕРЬ Я ЕГО ТОЧНО УНИЧТОЖУ.
Мне пришлось заняться самой муторной работой — оттаскиванием веток. Это, однако, отвлекало от тёмных раздумий.
Вскоре пришла очередь баобаба. Только сейчас я заметил, что весь низ ствола тоже покрывают молодые побеги. К этому времени свинцовая туча наползла на небо, и в воздухе закружились белые мухи. Темнота сгущалась с катастрофической быстротой. Тихая музыка из динамиков донеслась до наших ушей и вновь исчезла.
Эта туча плохо отзывалась на толчки ветра, и ветер рассвирепел и заметался в разные стороны в поисках уже не забавы. Теперь ему нужна была жертва.
Едва Серёга заводил шину вглубь ствола, как её заклинивало, а двигатель чихал и останавливался. Фёдор хитро прищуривался и говорил:
— Послушай, не заглохла?
В первый раз Серый даже наклонился ухом к пиле, что вызвало искренний смех у Фёдора и Кости.
Тополь сопротивлялся, как мог, но силы были неравны. Наконец, он дрогнул и сначала чуть накренился и замер. Затем что-то оглушительно треснуло внутри него, и он ринулся вниз.
Но не упал.
Ствол баобаба на высоте четырёх-пяти метров разделялся надвое, и правая часть также раздваивалась еще выше. Вот этой рогатиной он и наделся на ещё одну берёзу, стоявшую поодаль — живую, без зарубок. Она словно подставила плечо умирающему гиганту, изогнувшись при этом дугой, но не сломавшись. Её вершинка покачивалась почти параллельно земле. Тополь же внизу был спилен полностью и касался собственного пня лишь ребром среза.
— Эх, твою мать! — в сердцах выдохнул Фёдор.
— И что теперь? — мрачно спросил Сергей.
— Теперь? Теперь надо понемногу осаживать снизу. Спиливать по кусочку, и он будет опускаться. Работы не на один день.
Все молчали. Но возиться с этим деревом столько времени не хотелось.
Если бы это зависело от меня, — наконец сказал я, — то я СПИЛИЛ БЫ ЭТУ БЕРЁЗУ.
Ещё того не легче! Да ведь мне и подойти туда страшно! Наверное, я схожу… ЛУЧШЕ ТЕБЕ ЗАМОЛЧАТЬ.
Вконец озадаченный, я покорно замолчал.
— Не-ет, — протянул Сергей, глядя на огромный ствол, нависший над землёй.
— Правильно, — поддержал его Костя. — Потом костей не соберёшь…
— А может и впрямь?.. — пробормотал Фёдор.
— А-а, — махнул рукой Сергей. — Попробуем.
Он взял пилу, покрутился вокруг берёзы и заглушил мотор.
— Не получается, — сказал он. — Здесь никак не воткнуться, что бы срезать с этой стороны. Надо вставать как раз под баобабом.
— Боишься, что ли? — спросил Фёдор. — Ну, давай мне.
— Может, всё-таки не надо? — выдавил из себя Костя.
Фёдор завёл пилу.
Мы затаили дыхание.
Костя присел на корточки около самой берёзы.
— ОТОЙДИ, — сказал я ему. — ЕЩЁ ТЕБЯ ЗАДЕНЕТ…
Костя послушался, а я лишь тогда понял, что он сидел не просто так. Он смотрел на разрез. Он хотел предупредить Фёдора, как только щель начнёт расширяться. Я решил сам исправить свою ошибку и занял Костино место.
А из поднебесья уже пикировал злой кладбищенский ветер.
Разрез ещё и не шелохнулся, когда над головой что-то хрустнуло. Я взглянул наверх и увидел, что махина ствола шевельнулась.
— Убегай! — хотел я крикнуть Фёдору, но слова застряли в горле, и я лишь закашлялся.
Берёза сорвалась с места и прыгнула вперёд метра на три. Фёдор ласточкой нырнул под обваливающийся баобаб, и опередил его лишь на мгновение. Громадина рухнула буквально на волосок от его пятки, да, впрочем, и от меня. Сила удара была такова, что на соседних могилах подпрыгнули камни.
