И мы по лощинам бегаем - восемь голодных ртов.
Уже воробьев настреляли
в пустынных могильных садах
военного времени дети
неведом нам был грех и страх.
Но что там - чуть выше кладбища
Вспаханная земля,
Этого здесь не было
Назад всего лишь три дня.
И что-то глаз угадывал
С высокой холмистой гряды,
И вспученность почвы подсказывала,
Что это там за ряды.
Вот мы подскакали близко
По склону, в синих цветах
И увидали убитых, с дырками в головах.
Их ночью зарыли небрежно
До города - много верст,
От южного солнца в сутки
Вспух необычный погост.
Осыпались рыхлые комья
С убитых недавно людей...
Был пласт похоронный тонкий
И всех обнажил до локтей.
Славянские светлые лица
Уже начинали темнеть
И в дырочках над бровями
Начали мхи гудеть.
Потом мы куда-то звонили
Мол, вспучились животы...
Расстрелянных захоронили
И кто-то поставил кресты.
Такое ненужное дело
Расстрелянным - кресты!
Власть их убрать велела
И скрыть расстрела следы.
И снова апрель. Пасха.
Как кладбище разрослось!
Расстрелянных захороненье
С трудом отыскать удалось.
Казалось, прошли столетья.
Но только - двадцать лет.
С бабушкой неродною
Пришел на кладбище дед.
Было грустно и странно
своих и чужих поминать....
Пришли мы на кладбище рано,
Не стало пока припекать.
Сначала родную бабушку
Ушедшую в тридцать седьмом
Мы навестили все вместе
На дальнем холме крутом.
Потом неродная бабушка
Пусть пухом ей будет земля!
Меня попросила с дедушкой
То место, найти, мол, нельзя?
Но все там давно перепахано
Заметен едва старый ров...
И тихо бабушка плакала,
У дедушки не было слов...
Был среди тех расстрелянных
Бабушкин первый муж.
Расстрелянный и потерянный,
И стертый заданьем спецслужб.
Но был я уже не ребенком,
И профессия такова
Нужны мне доказательства
А не в слезах слова.
"Быть может, они - награбили,
Купили, быть может, вы дом?
И все за его преступления
У вас отняли потом?"
"Куда там, - заплакала бабушка.
Какие богатства у нас!
Мотались мы по квартирам
Две сумки да керогаз!
В общем - они просчитались
какой-то оптовый склад,
И, как потом оказалось,
Каждый был виноват".
У деда губы дрожали
Он слишком многое знал!
И как его выселяли:
Сума, Россия, вокзал.
Я рад, что кошмары погромов
Не увидать тебе, дед
Это тебе спасибо
За тракт на Курган-Тюбе.
Раз строили - ну и ладно!
Какой глупи Иван!
Наверное, на Рассия
Очин глубоки карман!
Зачем он им строил дороги?
Зачем он им строил дома?
Что сделали им плохого
не приложу ума.
За что к нам жестоки боги?
За что нам сума опять?
Вокзал, чемодан, Россия
Нам будут злобно орать.
Все строили братья - славяне,
Немного татар и армян.
Такой ненасытной дани
Мир никогда не видал...
Я думал: в земле азиатской
Мы свято законы блюли,
И сколько душ славянских
Там ни за что полегли.
Зачем мы своих губили?
Зачем мы стреляли в своих?
Чтоб в нас автоматы лупили,
Чтоб нас - клеймил даже стих?
Россия - страна заблуждений!
Без разума, без ветрил!
И как твой сермяжный гений
В такой тупик зарулил!
Какая нам, русским, наука!
Хребты на чужих ломать!
Я научу внука
Ради чужих интересов
В своих
Никогда не стрелять!
12 апреля 1997 г.
ОТ СЕБЯ ЛИЧНО,
ПОЧТИ ПО МАЯКОВСКОМУ,
А ПОТОМУ - НЕ СОВСЕМ ПОЭТИЧНО.
Что я тебе сделал хорошего, что ты относишься ко мне так плохо?
(Грузинская пословица)
Угораздило же родиться на родине "великой" нации:
Все у них - философы. И великих поэтов - тьма.
Только вот ишачил я на званья их. На их диссертации,
Перелопачивая авгиевы конюшни словесного дерьма.
И что за награда? И что за расплата?
Один - искалечен. Другой - убит.
Меня ни в чем убеждать не надо:
Не раз я и сам был "братьями" бит.
Не верьте дебилам - политикам
На корню продающим русский народ,
И кто говорит: вы ТАМ поживите,
Пусть сам поедет, и ТАМ поживет.
Пусть в грузии едут. В таджикистаны,
Может, место такое найдут,
Где русским, пусть не поют осанну,
Но в душу хотя бы им не плюют?
Особенно мне нравятся идеологи в юбках,
Убеждающих - живите, до лучшего, ТАМ.
Да отправьте ТУДА хотя бы внуков,
Глядишь, и дадут им ТАМ по мозгам.
МЫ, русские, что, нация без ума,
Что по доброй воле оказались в неволе?
