Они здесь врачей не видели,
А русский - хоть что-нибудь даст.
Аптечки до дна вытряхивая
Зеленку, таблетки и капли для глаз,
И помощь, какую могли, оказывая,
Брали на будущее заказ.
Сюда им идти было незачем.
Но жалко несчастный народ,
Для группы и Гены - мелочи!
Лишний в горах поворот.
Уже во второе лето
Взял Гена знакомых врачей
И столько разных таблеток
Для взрослых и для бачей*.
И долгие годы лечили,
И Гена рецепты писал
На их, языке, на таджикском,
Поскольку язык он знал.*
Достроена ГЭС. Министерство
За Геной внимательнейше следит,
И с год ему держат место,
Вот в шефах больших он сидит.
Всего тридцать пять. В министерстве
У Гены - главный отдел.
Мы вроде и выросли вместе,
Но позвонил я ему по прямому
и
обалдел.
Как собран. Как четок. Как ясен
Вот вам ритм!
Вот вам стиль!
"С работы? - Да, знаю, прекрасно".
И в тридцать секунд мне вопрос разъяснил.
Узнав, что мы с Геной приятели,
Начальник большой из ЦК
Сказал: "Жалко, что он не в партии,
Забрать к нам не можем пока".
Достроена ГЭС. Турбины
Дали промышленный ток,
И это был для Гены
Почти что последний срок.
Толпа полугрязных студентов
Республики
завтрашней
цвет!
Кастетами сзади... Ублюдки!
И Гены практически нет.
С тяжелыми травмами черепа,
С отбитым, ногами, нутром,
С концом после черного вечера
Он долго боролся потом.
Цепляясь руками за блоки,
Что сделал в квартире сам,
Пытался он сделать подмогу
Неслушавшимся ногам.
Месяцы тренировок,
Казалось, есть результат
Он ходит уже без веревок...
И просто успех - сомнения нет!
Гена
сел
на велосипед!
Но тут - новый инфаркт...
"Убили его случайно", - таджики мне говорят...
По-моему - от-бла-го-да-ри-ли!
Кастетом в затылок
"РАХМАТ".*
"Случайно".
Как это знакомо!
Да вы рассказали бы
ПРО
КАК
улицу
Свириденко - наркома*
В час переделали
В улицу Бухоро!
Он вам построил каналы. Плотины и первые ГЭС,
В республике,
От ее начала
Тащил свой тяжелый крест.
Меня в двух смертях поразил
Совсем необычный факт:
Как Гена, он в сорок четыре, но в сорок четвертом, Упал у колес самолета.
Инфаркт.
И Гену когда убивала,
Толпа хладнокровных "зверьков"*
Их не интересовало,
Сколько он знал языков.
И сколько для них сделал
Он и его семья.
Впрочем, пустое дело
Об этом судачить, друзья.
О, русская безоглядность!
Зачем столько жертв принесли?
Чтоб вам в благодарность
Досталось два метра земли?
Ни памятников, ни памяти
Вот вам исламский "рахмат".
Все нас не научат грамоте,
Никто не ударит в набат!
Не знаю,
какие кричать мне слова
Жжет душу мне гибель Гены.
Будь проклята нашей истории
эта глава,
Лишь только за то, что убит этот гений!
О, сколько б могли для России
Сделать такие, как он.
А нам говорят: "Мы вас - не просили!
Катитесь отсюда вон!".
Ораторы Дум! Политики с мест!
Вы слышите злобное? - "Мы вас не просили.
Возьми свой завод. Забери своя ГЭС,
И ходи на своя Россия"!
С Донского, степного края
Ни поезд туда не идет, не летит самолет.
Но как добраться - я знаю
Берет ВВС на борт.
Лечу самолетом военным
Выполнить сердца приказ.
На кладбище к милому Гене
Иду я в последний раз.
...Иду на последнюю встречу,
Которой, конечно, не рад.
Разрухой здесь все отмечено:
Все вижу сквозь прутья оград.
Со мной камуфляж. Омоновцы.
Охрану дал чуть не премьер.
Внизу - немаскированный
Настороженный БТР.
И вот мои милые лица:
И Гена, и мать, и отец.
Отец - другая страница,
И нужен иной певец.
Такой, кто прошел сквозь войны,
Кто знал Сталинград, и кто мерз там в степях,
И кто снарядов тонны
Провез мимо окон - в которых - враг.
Все. Навек уезжаю
Из крапа бед и потерь,
И что здесь уже понимают,
Совсем неважно теперь.
Что думаю, что меня мучает
прочтите в строках,
между строк.
Быт может, напишут и лучше,
А я написал, как смог.
Июль - август 1997 г. Чалтырь.
В середине пятидесятых было решено, что выпускники средней школы могут оканчивать техникум за два года. Многие мои друзья в 54-том и 55-том воспользовались возможностью получить среднетехническое образование: многим по материальным соображениям пять лет вуза были недосягаемыми.
Тилик - чемпион мира по стрельбе в те годы, житель Душанбе, милиционер по профессии.
