— Анекдотики травим? — ядовито поинтересовался Коллд. — Значит, Ник Лара, раздражитель из вас никакой. Может, вас в расход пустить, чтобы место не занимали?
— Да ладно вам, — заступилась я за Ника. — В обычной жизни мы с ним как материя и антиматерия, только вы не учли, что он теперь светлый. Их же кристалкой не пои, дай какой-нибудь мир спасти. Хоть завшивевшую реальность, хоть родной Департамент.
— А это мысль, — протянул Коллд. — Насчет кристалки. Мальчики, держите ее.
Меня ухватили за руки двое истинных. Не сразу — я отбивалась по всем правилам, но на их стороне была сила. Будь она у меня, Контера с два бы у них что-нибудь вышло. Коллд достал из воздуха цепочку из пяти ограненных кусков чего-то похожего на обычный хрусталь, но ничем обычным тут и не пахло. Это был продукт технологии той самой цивилизации огней, от которого сошел с ума не один демон. Кристаллы энергата,[49] особая разновидность. Кровавая. Мне пришлось смотреть на то, как Коллд, нарочито медленно, наполняет стакан темно-красной жидкостью, текущей прямо из камней. Чтобы напоить меня этой мерзостью, Коллду пришлось просто парализовать меня, но дошло это до него только после того, как я его укусила. Вампирские гены взбесились, не иначе. А нечего мне зубы разжимать грязными пальцами! Гадина, хоть бы нейтрализатор[50] добавил, теперь мне об уровне нечего и думать, равно как и о руководящей должности… Это была моя последняя здравая мысль, а потом все утонуло в ярких всполохах и белом шуме. Хреновая это вещь, кристалка, и то это — слишком мягкое определение. Как она может кому-то нравиться?
Первой мыслью при пробуждении была — встать с пола, потому что он действительно холодный, как задница покойника. Вторая — сделать это, по возможности не отрывая от него голову. Которая, в свою очередь, раскалывалась так, что на тараканов, если бы они здесь были, я бы орала: «Не стучите ногами, сволочи»!
— Ну как первый опыт? — голос Ника прозвучал, как туба. Я не глядя швырнула в источник раздражения значком оперативного руководителя. Попала, судя по реакции. — Ну и зачем так сразу? — возмутился Ник.
— Заткнись, сволочь, — тихо попросила я. Потом совершила героический подвиг по приведению тела в сидячее положение, опираясь на решетку. — Раз мы здесь, значит ничего непоправимого не произошло, я так понимаю?
— Понимаешь правильно, — Ник сидел на корточках в противоположном углу клетки. — Но концерт был тот еще.
— Я что — пела? — с интонацией мученика спросила я. Больше всего мне хотелось сдохнуть — от позора.
— Нет, но и так смотрелось неплохо. Я вообще-то наслаждался зрелищем после того, как тебя сюда принесли, так что не знаю, слушали ли они ангельское пение, — Ник без передыху сыпал соль на мои душевные раны. — Я бы тебе не рекомендовал, когда все это кончится, увлекаться кристалкой. Если бы не решетка, удушил бы после третьего повторения пророчеств Лайтина. Или, в крайнем случае, после пятого синтегистского стишка.
— Я их читала вслух? — простонала я абсолютно риторический вопрос. Ник получил то, чего не заслуживал даже он. Свое литературное наследие я хранила в ящике под замком в основном потому, что не хотела, чтобы кто-то помер от культурного шока после ознакомления с ним.
— Парочка была не очень плохих, но мне дико хотелось, чтобы ты заткнулась, я в принципе стихи не люблю, с первого курса «Врат». После того, как этот придурок довел до обморока Лариску. До того, как мне удалось. Знаешь, что я там хотел прочесть? «Сейте разумное, доброе, вечное, сейте, спасибо вам скажет сердечное тот, кто все это найдет!», — разоткровенничался Ник. — Голова прошла?
— Угадал, — ответила я. Действительно, мозги перестали вести себя так, как будто собираются покинуть черепную коробку.
— Это твой? — Ник вернул мне значок. — Ты уже у Кирстен учишься?
— Нет, еще во «Вратах», но собираюсь… Это так, для вида, — я пришпилила значок на место. — Свалили на меня свои обязанности, преподаватели называются…
— Не хуже этих истинных, по крайней мере над тобой не так издеваются, — наверное, Ник и раньше обладал неистребимой привычкой разговаривать о вещах, о которых не имел ни малейшего понятия.
