Я аж охренел. Миха тут же выскочил из машины и побежал к месту, где только что стоял Паштет, пару секунд, он топает по земле ногой, поднимает оттуда дохлую землю и орёт.
— Ядовитая!
Паштет аж бледный стал, скачет вон на одной ноге и орёт на весь лес.
— Надо отсосать! – закричал младший.
— Не подпускайте его ко мне, млять! – тут же завопил во всю глотку Паштет, продолжая прыгать на одной ноге, с ужасом глядя то на голубков, то на свою ногу.
— Сюда его, быстро! – рядом с нами появился старший.
Оба Чероки уже работали, мы прикурили и завели второй, провода только ещё не сняли. Мы с Грачом уже подлетели к Паштету, хватаем его под руки и тащим к старшему.
— Газуй на всю! – орёт старший выглядывающему из-за руля Сливе.
Движок тут же взревел на полную. Старший буквально за секунду сорвал провода с аккумулятора второго Чероки и концами проводов щёлкнул друг по другу, посыпались искры.
— Штаны ему рвите и кладите на землю, – снова орёт старший, – ту штанину, куда змея укусила.
— Не подпускайте их ко мне, – ещё больше испугался Паштет, скорее всего подумав, что его сейчас голубки будут…, ну вы поняли, – лучше пристрелите!
— Она не очень ядовита, – рядом с нами появился Миха со змеёй в руке, – но яд у неё есть.
— Иди в жопу, – взорвался Паштет, – не подпускайте ко мне этих гомосеков!
Я только сейчас увидел, что он весь мокрый. Мля, мне щас не до смеха, Паштет щас кони двинет от яда, а он ещё гад и орёт. Ещё за секунду мы с Грачом и с подбежавшими к нам Лёхой и Андреем, мешая друг другу, руками в клочья порвали штаны на Паштете, тот сопротивлялся, как мог, его вон Небоскрёб пытается удержать.
— Живым не дамся, – вопит во всё горло Паштет, – отпустите гады, я не голубой!
Мля, вот же его накрыло-то.
— Дайте, дайте место, вашу мать, – раздался над ухом крик старшего, – какая нога?
— Левая, – ору я, увидев отчётливый след от укуса чуть выше лодыжки на ноге Паштета.
Паштет, когда увидел рядом с собой старшего с проводами, просто охренел.
— Газуй, – заорал старший, – руки все убрали!
Движок на чероки опять взревел, вон, аж ограничитель срабатывать начал, Слива педаль газа утопил в пол и держит. И тут старший приложил оба зажима к ноге Паштета, мы только руки убрать успели, одну к месту укуса, вторую на ляжку. Ох, как же Паштета тряхануло-то, аж орать перестал! Вроде двенадцать вольт всего, но шарахнуло его хорошо. Подержав так провода секунды три-четыре, старший убрал их, махнул рукой Сливе, обороты тут же стихли.
— Сколько пальцев? – перед рожей Паштета появилась рука старшего с растопыренными пальцами.
Тот резко успокоился и перестал вырываться.
— Четыре, – тут же ответил наш Мушкетёр.
Мы вообще все вокруг него сгрудились.
— Голова кружится?
— Нет.
— Зрение как?
— Нормально.
— Сухость во рту есть?
— Нет, – тут же сглотнул Паштет.
— Всё, – выдохнул старший, – жить будешь, яд нейтрализован.
— Это как так? – обалдело спросил Грач.
Да если честно, мы все обалдели.
— В любом яде есть белок, который я сейчас с помощью электричества, – он потряс проводами в руках, – нейтрализовал. Так что вставай, всё у тебя нормально, ногу только себе перевяжи и штаны найди, – старший улыбнулся.
— Отсосали? – сзади прыгал младший, пытаясь рассмотреть, что тут у нас.
И тут мы стали ржать, меня такой смех пробил, что просто пипец. Паштет лежит и хлопает глазами, недоверчиво глядя то на свою ногу, то на улыбающегося крепыша, то на нас, ржущих, тут он увидел младшего и среднего и, моментально вскочив с земли, нырнул в машину к Сливе и закрыл двери.
Мы стали ржать ещё сильнее. Мля, Паштет свою связку гранат достал и крутит её в руках. Смех стал ещё громче, меня аж согнуло, Слива, вон, из тачки пулей выскочил, увидев гранаты. Паштет перегнулся через сиденье и захлопнул дверь, я только услышал, как центральный замок сработал.
Ну млять, ну Паштет!
— Спасибо, – протянул руку старшему Грач, – мы твои должники, за этого – извини, – он кивнул головой в сторону машины.
Паштет так и сидит в тачке.
— Не за что, – буркнул старший.
Только я следом хотел пожать ему руку и поблагодарить за Паштета, как к нему подскочили средний и младший.
