Умирать Таннис не хотелось.
Легкие горели. И Таннис сдерживала ругательства, заставляя себя двигаться без лишней суеты. Выше. Еще раз. И вот водяная пленка рвется беззвучно, выпуская ее, а теплый, застоявшийся воздух подземелья наполняет легкие. Дышится легко. И под пальцы попадается решетка, за которую можно уцепиться. Силы надо беречь: как знать, насколько она здесь застряла.
Вода уйдет на нижние ярусы, но пока… Таннис вцепилась в решетку обеими руками. Ботинки тянули ко дну, и, пожалуй, она могла бы снять их, но… остаться без ботинок? И без денег? Ну уж нет, потерпится. Она висела на решетке, прислушиваясь к окружающей ее темноте, в которой прятался тот, кто догнал Таннис. Что с ним стало?
Выплыл?
Утонул?
И хрен бы с ним…
– Эй, – ее голос, и без того лишенный всякой мелодичности, после купания и бега вовсе стал хриплым, – ты где там?
Тишина. Всплеск воды.
Точно утонул.
Или тонет.
– Сюда греби. Тут решетка…
Нет, он, конечно, полицейский и ее не пожалеет, и вообще к ним у Таннис отдельный счет, но… вот чтобы просто бросить… это ж не убийство… он сам… Потом вода схлынет, и Таннис уйдет без помех…
– Эй… как там тебя…
Молчит?
Барахтается ведь рядом, теперь Таннис слышит и чувствует по воде, которая начала облегать, а значит, и вправду скоро схлынет. Но этот до отлива не дотянет. И Таннис, обложив его по благородной мамаше на сей раз вслух – как-то сразу и полегчало, – оттолкнулась от решетки.
– Не дергайся! – сказала она, схватив ищейку за шиворот. – Я тебе помочь хочу.
– Поймала, – отплевываясь, едва не захлебываясь, пробормотал тип.
Вот придурок.
А главное, что тяжеленный и руками по воде шлепает, барахтается, только брызги и поднимает. Бестолочь несчастная… плавать небось совсем не умеет. И Таннис, выругавшись, дотянула-таки до решетки.
– Знаете, – он сообразил за прутья ухватиться, – с вашей стороны было весьма благородно оказать мне помощь. Признаться, не рассчитывал.
Таннис отодвинулась на несколько прутьев. Он тотчас последовал за ней.
Вытащила на свою голову.
– Слушай, – Таннис кое-как высвободилась из куртки, правда, сначала вытащила из кармана кое-что нужное, раз уж по милости этого недоумка она без шила осталась, – давай договоримся?
– О чем, леди?
– Вода уйдет. – Выпутаться из свитера было куда сложнее, но у Таннис получилось. Правда, выбрасывать не стала, закрутила на прут. Глядишь, повезет после отлива голой не остаться. – И мы разбежимся. Я пойду своей дорогой, а ты – своей. Сделаем вид, что друг с другом не знакомы.
Вода была не холодной – ледяной.
А главное, пока держалась.
– Леди, если вы подвинетесь чуть ближе, нам обоим станет немного теплее.
Вежливый какой. Охренеть просто.
– Знаете, я от всего сердца ненавижу холод, – продолжил тип разлюбезным тоном. – У меня сосуды слабые.
Надо же, до чего нежное создание. Сосуды слабые… Но в словах его имелся резон, да и то, что Таннис задумала, не выйдет, если не подобраться вплотную. Перебирая прутья, она подплыла настолько близко, что задела его локтем. И тип развернулся, сгреб Таннис в охапку и прижал к себе.
Он и вправду дрожал, да так, что зубы клацали.
– Так что? – Таннис и сама тряслась, не то от холода, не то от страха. Не догадается ли? – Договорились?
– Конечно, – как-то легко согласился тип.
Врал.
Вот почему все вокруг Таннис за дуру держат? Она вздохнула. Лучше бы ему было правду сказать… а еще лучше – согласиться на ее предложение. В конце концов, он ей жизнью обязан.
Только ж для полицейской ищейки такие долги – западло…
– Леди, я обещаю, что позабочусь о вас.
Таннис и сама о себе прекрасно позаботится, без посторонней помощи. Только пусть вода уйдет.
– Кейрен, – сказал тип, зарываясь носом в мокрые волосы Таннис. Она хотела оттолкнуть, но передумала – дыхание его было теплым, а тепла ей определенно не хватало.
Кейрен, значит.
Красиво.
И наверняка ждет, что и Таннис представится. Хотя… почему бы и нет?
– Таннис.
А вода отползала. Медленно.
– Взрывом, наверное, повредило шлюзы, – сказал Кейрен, перехватывая ее под грудью. Второй рукой он держался за решетку. – Но ведь бомба предназначалась не для этого, верно?
