– Вы хорошо его знали.
– Очень, – ничуть не смутившись, ответила барышня.
Шрам наличествовал. А вот саквояж был пуст, и барышня долго, тщательно его обнюхивала, а потом ткнула Кейрену в лицо, велев:
– Нюхайте. Чем пахнет?
– Паленой кожей. Мылом… пеплом… деревом…
Саквояж был пуст, не считая старенького несессера с весьма обыкновенным содержимым, которое почти не пострадало в огне.
– Именно. – Барышня нахмурилась. – Мраморные трюфели при жарке выделяют масло с очень характерным ароматом…
Что бы ни произошло с Грентом, но на старую фабрику он пришел с пустым саквояжем. Почему?
От вопросов начинала болеть голова.
Ничего. Как-нибудь…
…и чтобы не возвращаться домой, – матушка, конечно, будет недовольна, но сегодня Кейрен не был настроен на разговоры о своем будущем, в которых читалась завуалированная просьба бросить службу – он отправился в управление.
Поздно. И дежурный констебль дремлет за стойкой.
Изнутри здание кажется огромным, каждый звук рождает эхо, и Кейрен, которого это эхо по непонятной причине раздражает, к собственному кабинету крадется едва ли не на цыпочках. Самому смешно, но…
В кабинете есть диван, и свежий костюм висит в шкафу, где-то и плед имеется.
И вниз спуститься можно бы.
…вот только Таннис вряд ли обрадуется визиту. Взглядом полоснет, отвернется к стене и будет пялиться на нее, сухо отвечая на вопросы.
Плохо.
Мерзко на душе. А как иначе?
Как-то… и тянет дело закрыть, но муторное оно. Все вроде одно к одному сходится, просится прямо на бумагу, чтобы, изложенное, подкрепленное уликами – а их, словно нарочно, с избытком даже, – сгинуть в подвалах архива.
И чего Кейрен тянет?
Самому неясно.
Он снял пиджак и разулся, стащив носки, сунул в угол шкафа. Умылся из вазы, в которой тихо умирала роза. Мама вчера заглядывала, будто бы и не к нему, но смешно… а вот за пирожки поблагодарить следовало бы. Зачерствели слегка, но все равно кстати. Кейрен жевал, запивая той же водой, к которой еще недавно и не притронулся бы. Розу, вытащив, положил на край стола.
– Приятного аппетита. – Филипп вошел без стука. – А я думал, что примерещилось. Поздно уже, а свет горит.
– Будешь? – В корзинке оставались пирожки.
Таннис бы отнести… так не возьмет же, упрямое создание. Он каждое утро носит завтрак, специально заказывает, а она снова отворачивается.
И завтрак остается нетронутым.
…как и обед…
…и ужин. Тюремные ей милее.
И к чему эта гордость? Можно подумать, что Кейрен ей навредить пытается.
– Буду. – Филипп подхватил пирожок двумя пальцами. – Что случилось?
– Ничего.
– Случилось. Прежде ты здесь не задерживался. Идти некуда?
Есть.
И дом, и собственная изрядно подзаброшенная квартира, и, наверное, Амели согласится принять его. Конечно, в слезы ударится, будет пенять, что Кейрен о ней забыл… а ведь и вправду забыл. И если бы не Филипп, то не вспомнил бы.
Надо будет записку послать…
И подарок купить хороший, такой, который полагается при расставании. Она ведь умная девушка, сама все поняла. Аренда дома на год оплачена, и за это время Амели найдет себе нового покровителя, если уже не нашла…
– Что, на девчонку запал? – Филипп сунул пирожок в рот целиком. – А она не дает?
– Не твое дело.
Злость вспыхнула и погасла.
– Не мое, – легко согласился Филипп, – только ты поаккуратней. Девчонка-то с Нижнего города… такая своего не упустит. Увязнешь.
– Я не собираюсь…
Осекся. С какой стати Кейрен должен оправдываться перед этим человеком. Зачем Филипп, прежде не проявлявший особого интереса ни к Кейрену, ни к делам его, пытается притвориться приятелем?
Грязный Фил…
А его проверяли, всех, кого приглашают в управление, проверяют. Кто его рекомендовал? Тормир знает, но скажет ли? Скажет, если объяснить, но… слово девчонки, по которой виселица плачет, против репутации уважаемого человека?
Нет, опасно.
Скользко.
– И что посоветуешь? – Кейрен потянул руку за очередным пирожком.
– Посоветую отдать ее кому другому. Пока ты для нее враг, потому как запер, допрашиваешь…
Кому другому? Не Филиппу ли? Он ведь разбирался с взрывами на пристани, и логично предположить… очень логично.
Своевременно.
– Сам подумай, девчонка поймет, что ее прижало и что помощи ей ждать неоткуда, кроме как от тебя… и будь уверен, помощь эту она спросить не постесняется. Это пока ты даешь ей носом крутить, вот и крутит. А чуть отойди, так и переменится.
