— Сколько же сил вы тратите, если для построения своей машины вам приходится строить другие, новые машины!
— Ещё бы! — воскликнул Ползунов. — Но прибавьте к этому, что мои подручные и ученики выбраны мною не по познаниям, а по склонности и в глаза не видели вододействующего токарного станка. Устройство же огненной машины сокрыто от них туманом невежества. Всё надо объяснить да показать!
Немало пришлось помотаться Любке в тот день. Любопытство обошлось бывшему пастору дорого — он едва держался на ногах. Помогать приходилось во всём. На токарном станке растачивали тяжёлые паровые трубы — Ползунов начал работу сам, а его помощники только глядели. Любке вместе с Ползуновым укреплял трубы на токарном станке, ставил резцы.
Потом они отправились к жестянщикам. Жестянщики разбивали молотами болванки меди, превращая их в толстые листы. После этого отбивали листы, придавали им форму котла. Ползунов потрогал рукой кромку листа. Взял в руки зубило, молоток и начал выравнивать лист.
— Вот так, — говорил он. — Пока край не будет ровным.
От жестянщиков Ползунов повёл Любке к громадному строению, где должна была разместиться огненная машина.
— В этом доме, — объяснял Ползунов, окидывая хозяйским взглядом трёхэтажный сруб, — мы купно соединим все члены огненной машины. А когда поставим, потребуется время, чтобы навыкнуть к её действию, научиться ею управлять.
Ползунов прыгал с бревна на бревно, заглядывал в каждый угол строительства.
Только к вечеру они вернулись к литейной печи. Возле неё стоял тяжёлый чад расплавленного металла.
— Все пропорции металлов соблюдены? — спросил Ползунов пожилого литейщика.
— Так точно, ваше благородие, — отвечал тот и, поглядев на него, ахнул: — Что с вами, ваше благородие?
Приступ удушливого кашля охватил Ползунова. Он приложил к губам платок, на котором тотчас выступили кровавые пятна.
— Да вы сядьте, ваше благородие, — говорил перепуганный литейщик. — И не извольте беспокоиться, всё справно сделаем. В аккурат по вашим чертежам.
— Полно, Иван Иванович, пойдёмте отсюда, — говорил Любке.
Он взял Ползунова за руку и повёл к дому. Кашель прошёл, но Ползунов ещё тяжело дышал. На худых щеках появился розовый румянец.
Дома за столом, кроме Ползунова, Поли и Любке, сидел ещё Дмитрий Левзин, ученик Ползунова. Он проводил у них все вечера — после ужина они вместе с Ползуновым корпели над чертежами модели огненной машины.
— Я нынче наблюдал за неусыпным попечением, которое проявляет ваш супруг в отношении своего детища, — говорил Любке Поле. — И подивился его искреннему рвению.
— Как бы это неусыпное попечение не довело его до худого, — сказала Поленька. — Я его каждый день христом богом молю пойти к лекарю, а всё без толку…
— Ну будет тебе жаловаться, — оборвал Ползунов. — Нашла о чём заводить разговор. Давай-ка лучше, Левзин, расскажи нам о модели — изрядно ли ты за сегодня преуспел?
После ужина бывший пастор почувствовал, что его силы на исходе. Он встал и раскланялся.
— Может быть, посидите с нами, поглядите чертежи модели? — предложил Ползунов.
— Нет, нет, — отвечал Любке, — я слишком устал и должен нынче вечером написать несколько писем.
В письме, которое Любке написал в тот вечер своему другу, он сообщал вот что:
«Я наиболее имею здесь знакомство с горным механиком, Иваном Ползуновым, мужем, делающим истинную честь своему отечеству. Он строит огненную машину, совсем отличную от аглицкой. Сия машина будет приводить в действие мехи или цилиндры посредством огня. Какая же от того последует выгода! Если потребует надобность, Россия будет строить заводы на высоких горах и в самых даже шахтах. От его огненной машины будут действовать 15 печей».
