— Ты только что пришла, да? — с любопытством спросил он. — Ты издалека?
— Да уж, — невольно улыбнулась Луса. — Мой Медвежатник очень-очень далеко отсюда!
Мики склонил голову набок и задумчиво пошевелил носом. Луса отметила, что уши у него были такие же круглые и пушистые, как и он сам.
— Что такое Медвежатник?
Луса ненадолго задумалась, размышляя, стоит ли признаваться в том, что она выросла в клетке у плосколицых. Вообще-то, Мики все равно рано или поздно об этом узнает! Разве она сможет скрыть, что не знает и не умеет многого из того, что знает каждый черный медвежонок?
— Медвежатник — это такое место, где плосколицые держат медведей, — объяснила она. — Они кормили нас и вообще заботились.
Мики смущенно посопел, потом поднял лапу и поскреб за ухом.
— Я всегда зная, что плосколицые сумасшедшие! Зачем они это делали?
— Наверное, для того, чтобы другие плосколицые могли приходить и смотреть на нас, — предположила Луса. — Они часто так делали.
Но Мики, похоже, ее объяснение не убедило.
— Я вообще не люблю плосколицых, — пробурчал он. — Мои мама и папа однажды зашли к ним в берлогу, чтобы поискать что-нибудь съестное, и больше никогда не вернулись, — глаза его затуманились, и он тяжело вздохнул. — Это случилось по пути сюда. Они сказали мне ждать под кустом возле каменных берлог. Я ждал-ждал, но они так и не вернулись.
— Какой ужас! — прошептала Луса. Она помнила, как тяжело ей было навсегда расстаться с Кингом и Ашей. Но насколько тяжелее потерять родителей и не знать, что с ними случилось, живы ли они! — И что было дальше? — тихо спросила она.
— Я устал ждать и пошел в берлогу, чтобы поискать их там, — нехотя ответил Мики. Он съежился и печально понурил плечи. — Но там их не было. Их запах обрывался возле одного места, где очень резко пахло дымом. А потом я встретил других медведей. Они взяли меня с собой и всю дорогу заботились обо мне. Сначала я не хотел идти с ними, но потом… Я знал, что больше никогда не увижу маму и папу. Понимаешь, там, где пахло дымом, был еще один запах. Там пахло… пахло кровью. Я…. я только надеюсь, что они недолго мучились.
Луса наклонилась и ткнулась носом в плечо Мики.
— Хорошо, что тебе не пришлось путешествовать одному, — прошептала она.
— Но ты-то дошла одна, верно? — спросил Мики и как следует встряхнулся, словно хотел сбросить с себя все страшные и грустные воспоминания.
— Нет, я тоже путешествовала с другими медведями, — призналась Луса, умолчав, что это были медведи-гризли.
К ее облегчению, Мики не стал приставать с расспросами. Он сел, опасно балансируя на раскачивающейся ветке.
— Ой, я умираю от голода! — объявил он. — Пойдем, поищем что-нибудь съедобное!
— Идем! — обрадовалась Луса и начала быстро спускаться вниз. Голод, как сердитый медведь, уже давно рычал у нее в животе.
— Ты здорово лазаешь! — крикнул Мики, когда Луса аккуратно спрыгнула на землю.
— Меня учил мой папа, Кинг! — с гордостью сообщила Луса.
Мики задрал морду и с шумом втянул в себя воздух. Луса сделала то же самое и сразу почувствовала в воздухе едва уловимую сладость, напомнившую ей о запахе фруктов в Медвежатнике.
— Туда? — спросила она, кивая носом.
— Ну и нюх у тебя! — восхитился Мики. — Бежим!
Мики со всех лап бросился вперед, а Луса бросилась за ним следом, петляя между деревьев. Вскоре медвежата выскочили на открытое пространство, где земля плавно поднималась вверх, к густым зарослям кустов с блестящими зелеными листьями и ярко-красными ягодами. Сладкий запах защекотал ноздри Лусы, и она с шумом сглотнула голодную слюну.
Сразу несколько черных медведей паслись в зарослях, обирая зубами ягоды с ветвей. Неподалеку от Лусы две большие медведицы нагибали ветки для малышей, чтобы те тоже могли полакомиться.
— Не заглатывай все сразу! — рычала медведица. — Разболится живот, потом не жалуйся!
Мики ринулся к ближайшему кусту и принялся с чавканьем обгрызать ягоды. Луса робко оглянулась на других медведей и спросила, понизив голос:
— А они не заругаются?
— Да нет, что ты! — отмахнулся Мики. — Тут можно есть все, что найдешь. Давай, налетай! — подбодрил он, заметив смущение Лусы. — А то пока ты раскачаешься, тут ничего не останется!
