— Нет-нет, я ничего не рассказывал. Оставил это тебе.
Ханна, секунду или две помедлив, все-таки решилась довериться Кору. Глубоко вздохнув, она поднялась и сходила за сумкой. Усевшись, деловито натянула толстые рукавицы, какими пользуются археологи, и извлекла из кожаной сумки опасное сокровище. В это мгновение ей показалось, что даже ветер унялся, а пустыня застыла в почтительном благоговении. Завернутый в толстый свитер, камень покоился на коленях Ханны. Она начала свой рассказ:
— Не знаю даже, с чего и начать. — Она машинально отерла пот со лба. Несмотря на явно прохладную ночь, вдруг стало невыносимо жарко, и жар этот перемежался ознобом. — Вот он, этот предмет. Теперь он лежит у меня на коленях. Несколько эпох люди пытались отыскать его. Предмет этот воспет в бесчисленных легендах, и вот он здесь, у меня. Он вполне реален, хотя, честно говоря, у меня это не укладывается в голове — в последнее время мне казалось и даже сейчас кажется, что он существует лишь в моих фантазиях. Кор, вы, конечно же, помните тот день, когда указали мне в Тассили-Анджер вход в скрытую от посторонних глаз долину.
— Словно это было вчера.
— Вам когда-нибудь случалось дойти до конца долины?
Пожилой туарег нахмурился. Вопрос явно обеспокоил его. Кор ответил не сразу.
— Да. Однажды я был там. Это было давно, когда я был очень молод.
— Что вы там видели?
Голос Кора стал едва слышным, перешел почти в шепот.
— Я видел там четырехрукую Мать кель-эссуф. Хранительницу Всевидящего Ока Аллаха. Я совершил святотатство, войдя туда. Мусульманину воспрещен доступ в святилище.
— Но это не помешало вам направить меня туда. Почему?
— Потому что на вас запрет не распространяется. Вы можете осматривать это место, и Всевышний вас не покарает. Наверное, мне хотелось, чтобы вы все увидели, а потом рассказали мне.
Впервые со времени их знакомства Ханна почувствовала, что всегда невозмутимый тарги не на шутку напуган. Ханна кивнула.
— Вы не должны забывать, что временами трудно бывает разобраться в том, что есть знание: проклятие или же благословение. Скульптурное изображение в Тассили-Анджер представляло собой лишь уменьшенную копию того, что скрывалось в глубинах Тамгака. Мы обнаружили там подземный храм, сооруженный многие тысячелетия назад нашими с вами предками. Они возвели его в честь богини, ныне канувшей в забвение. Единоглазой богини. И ее глаз наделен способностью заглядывать в потаенную глубину души людей. Случись вам испытать на себе необычайные способности глаза, который является величайшей на земле тайной, вы бы знали, что это такое. Мы же испытали. Вот он! Смотрите!
С этими словами Ханна, откинув перед онемевшим от изумления туарегом влажную толстую ткань, обнажила тускло светящийся шар. В слабом свете пламени костра было заметно, как поверхность шара тотчас покрылась мелкими, похожими на конденсат капельками влаги. Вода, собираясь в канавке, заструилась вниз, исчезая в ненасытном песке пола пещеры. Несколько минут Кор, не в силах вымолвить ни слова, наблюдал, как из ничего возникает струйка воды и тут же впитывается в песок. Ханна почувствовала, что перчатки стали влажными, ей казалось, будто и разум ее начинает отзываться на присутствие камня. Кор невозмутимо протянул руку к шару и коснулся его. Все произошло настолько быстро, что Ханна не успела отреагировать. Знай она, что замыслил тарги, убрала бы камень подальше.
Закрыв глаза, Кор минуту или две пребывал в состоянии блаженства, что нетрудно было заключить по отразившимся на его лице спокойствию и удовлетворенности. Потом он, отдернув руку, откинулся на подушки и взглянул на Ханну. Она поняла: этот человек только что пережил нечто, что до глубины души потрясло его. Выражение безмятежности сменилось глубокой озабоченностью.
— Вы когда-нибудь прикасались к нему?
Вопрос прозвучал неожиданно, и Ханна не нашлась что ответить.
— Н-нет, — запинаясь пролепетала она. — Я… я побоялась, что… он овладеет мной.
И тут же стыдливо опустила голову, внезапно поняв, что она — единственный член экспедиции, который не испытал на себе магического воздействия шара.
