– Потому что ты хороший человек, Дарси. Слишком хороший. И Тэд этим пользовался. Так ты будешь ему звонить? Если что, я советую этого не делать.
– Не буду. По крайней мере, пока не вернусь домой.
Когда подруга хотела что-то сказать, Дарси быстро добавила:
– Нам так или иначе придется поговорить. Хотя бы для того, чтобы он знал, куда пересылать письма, которые будут приходить на мое имя. Кроме того, Беке, я отменила свадьбу. Так что Тэд – пострадавшая сторона.
На том конце провода послышалось фырканье.
– Дарси, сделай себе одолжение, перестань его жалеть. В конце концов, именно он – причина твоих неприятностей в Греции.
– Да, но сейчас все налаживается. – По лицу Дарси расплылась улыбка.
– Так и знала! Давай выкладывай. И не смей упускать детали.
Все же Дарси подсократила рассказ, опустив момент появления Петроса и Селены и последовавшее за этим неловкое напряжение. Дарси не хотелось углубляться в размышления о том, какие смешанные чувства Ник у нее вызывает. Проще всего назвать это взаимным притяжением, и довольно об этом. Для чего-то иного момент совсем не подходящий. И для Ника, и для нее самой.
В конце разговора Бекки сказала:
– Надеюсь, Парфенон тебя впечатлит. Сфотографируй Ника на мобильник и скинь мне. Хочется взглянуть на твоего горячего мужчину.
Когда подруги попрощались, Дарси обнаружила, что ей остается меньше часа, чтобы привести себя в порядок и отправиться на встречу с Ником.
Двери лифта разъехались, она вышла в вестибюль без пяти девять. Ее «горячий мужчина» уже стоял около стойки ресепшн. На его губах появилась та самая улыбка, от которой у Дарси плавились внутренности. Одним только взглядом он заставлял ее чувствовать себя красивой, желанной и чуточку бесшабашной. Достаточно, решила она.
– Калимера су.
Его брови поднялись.
– Одна из немногих фраз на греческом, которые я знаю. Я правильно произнесла?
– Правильно. И тебе доброе утро.
Он поцеловал ее в обе щеки достаточно продолжительно, чтобы сделать момент приветствия не таким платоническим.
– Выглядишь прелестно.
– Ты тоже. Не прелестно, но…
Достаточно привлекательно, чтобы она не могла отвести взгляд от крепких мышц, обтянутых футболкой.
– Ну что, мы готовы?
Вместо ответа, он взял ее за руку.
Ник, выросший в Афинах, был в Парфеноне раз десять. Но глазами Дарси он словно увидел его заново. Она была в восторге.
– Трудно поверить, что на земле все еще сохранилось что-то, что было построено за четыре сотни лет до возникновения христианства.
– Не так уж много сохранилось, – заметил Ник.
– Достаточно, чтобы вообразить себе это место в его былом величии, – возразила Дарси. – Какие огромные колонны. И как только древние греки ухитрились установить их без всяких современных приспособлений и техники… Ты задавал себе этот вопрос?
– Сейчас задал, – подмигнул он.
– Ник, я серьезно.
– Я вижу.
– В Штатах почти нет зданий, которым было бы больше пары сотен лет. А здесь – целый храм, потрясающий пример дорического стиля, возведенный Фидием, чтобы прославить Афину, покровительницу твоего родного города. Этот храм построен более двух тысяч лет назад!
– Меня впечатляют твои познания о Парфеноне.
– Я прочитала об этом, – она рассмеялась, – вон там, на табличке.
Ник повернулся, увидел табличку и тоже расхохотался, а затем обнял Дарси и подхватил ее на руки.
– Мне нравится твое чувство юмора, – сказал он.
– Одно из главных моих достоинств.
– Не могу не думать о других твоих достоинствах. – Он опустил ее на землю, но его руки скользнули вниз по спине, по талии… Он заставил себя остановиться. В конце концов, вокруг полно людей, особенно туристов с фотоаппаратами.
– Должно быть, ты имеешь в виду мои глаза. – Она прищурилась, явно подсмеиваясь над ним. – Мне говорили, что они красивого цвета.
– Ты наслаждаешься этим, – с укоризной произнес он.
– Наслаждаюсь чем? – спросила она слишком невинно. – Не понимаю, о чем ты.
– Мне нравятся твои глаза, – признал он, – но не из-за них я не спал всю прошлую ночь.
Как он и рассчитывал, его откровенные слова стерли улыбку с лица Дарси. Тогда он спросил в свою очередь:
– А как тебе спалось? Тоже ворочалась с боку на бок?
