Медный век - страница 12
Ночью Игорь проснулся от гнетущего чувства опасности. Духота в каюте усугубилась. Он открыл стекло иллюминатора и тут понял, что на галере происходит что-то неладное. Слышались крики, даже вопли, стук колодок обо что-то деревянное, потом грянул выстрел. Теперь уже пробудился весь корабль. По коридору между тридцатью каютами пробежал кто-то, крича: - Выходите! К лодкам! Накаркал ли это Игорь (у него был такой талант), сыграла ли роль ночная духота, решил ли какой-нибудь авторитет стать, наконец, пиратом Чёрного моря - этого никто так, в конце концов, и не узнал, но каторжники взбунтовались. Команда, правда, вооружённая, была в явном меньшинстве, а поэтому капитан принял единственно верное решение: эвакуировать команду и пассажиров, а самому подорвать себя с галерой и каторжниками. Двух лодок явно на всех не хватало. К счастью, берег оказался всего в одной миле, и хороший пловец мог рискнуть в установившемся штиле одолеть эту дистанцию. Но ещё надо было отстреливаться, прикрывая посадку других. Каторжники захватили трюм, но в крюйт-камере забаррикадировался капитан, а выйти наружу мятежники боялись - люк держали под прицелом пять матросов, пока старпом усаживал в лодки женщин и детей. Но совсем забыли о вентиляционных люках на корме, и вскоре оттуда раздался выстрел - видимо, у мятежников, всё же было какое-то оружие. Пуля, не целясь, угодила в грудь старпома. Он упал и успел отрубить топором канат, держащий последнюю лодку. На палубе остались несколько матросов и Игорь. Андрея нигде не было видно. Игорь заметался по носовой палубе, схватил спасательный круг из бальсы и пристроил на нем свой дорожный чемоданчик, в котором в непромокаемом полиэтиленовом пакете, заклеенном утюгом, хранились результаты переписи по Городу Федерального Значения Севастополю. Так он и прыгнул в воду, вспомнивши в этот момент почему-то детство и первое погружение в морские воды в Бердянске таким же душным летом 1978 года. Пристёгнутый к поясу круг вынес нашего героя на поверхность. В темноте он различил мечущиеся по палубе удаляющейся галеры фигуры (непонятно, были то ещё матросы или уже каторжники), далёкий берег (с борта он казался куда ближе) и также далёкие лодки, спешащие от галеры. Несколько воплей возвестили, что борьба на галере не закончена: кто-то размахивал перед собой факелом, но тут корпус корабля взметнулся вверх и рассыпался на части - это капитан (ему неделю назад поставили неутешительно-смертельный диагноз - диабет) недрогнувшей рукой поджёг крюйт-камеру. Пылающие обломки осветили всё вокруг, и стали видны в двух кабельтовых искажённые страхом лица людей на лодках. Горящий обломок доски упал почти рядом с Игорем, зашипел и стал из романтически пылающего дерева обычной мокрой головешкой. Игорь плыл, не оглядываясь, несколько раз захлёбывался, но воля к жизни вновь наливала мускулы, и безлюдный берег хоть и медленно, но приближался. Чемоданчик не утонул, и одно это делало борьбу более осмысленной. В полукабельтове от берега ноги обрели твердь дна. Игорь зашатался как пьяный, снова нахлебался воды и, подпрыгивая на носках, ещё продвинулся к берегу. Обернулся. Вокруг не видно ни души: где-то догорали обломки галеры, лодки исчезли с горизонта. На берегу сидел, сдирая с себя мокрую одежду, Андрей и ругался на чем свет стоит. - Привет! Будём живы - не умрём! - Проклятье рода Баскервилей! Двух!месячный труд пошёл насмарку! Придётся возвращаться в Севастополь. Ни денег, ни документов,- Андрей отшвырнул превратившийся в комок мокрой бумаги паспорт. - Капитан взорвал крюйт-камеру. Кажется, там никто не выжил,- Игорь, не раздеваясь, лежал на песке без сил. - Получили досрочку! Дерьмо! - Медный Век...
22 июня 2003 года в час по полудни Анатолий соскочил с подножки экипажа, еще раз попрощался с Игорем и взбежал по ступеням штаба Краснознамённого Черноморского Флота России. Осовевшие от жары офицеры козыряли в ответ на его приветствие. Дежурный капитан III ранга отослал его к молодому дежурному офицеру в большом кабинете с большой картиной в бронзовой раме "Фрегат "Киров" у берегов Ливии в мае 1986 года". Пока офицер регистрировал секретный пакет, скрипя старым пером по веленевой бумаге, Анатолий перелистал лежавшую на столе книгу с раскрашенными от руки гравюрами. - Это наш малоизвестный современный фантаст - Менделеев,- пояснил офицер.Написал роман "Эра Водолея". Представляете, там, по сюжету, в нашей стране до сих пор коммунизм, а в США к власти пришёл Антихрист-Зверь. - Ну... это уж какая-то пародия получается. - Почти. Советские руководители игнорируют американского президента под предлогом борьбы с религиозными суевериями. А реакционное духовенство подстроило взрыв сверхновой и выдало её за новую Вифлеемскую звезду. Хотя по инструкции курьеру Генерального Штаба категорически предписывалось отбывать в обратный путь в день прибытия, Анатолий решил нарушить воинскую дисциплину ради ещё одного дня в залитом солнцем античном Севастополе, где развалины военного времени соседствовали с руинами времен Диоклетиана, а бордели, в силу закрытого характера города, работали под контролем комендатуры. Вечером он в обществе нового знакомого - офицера-любителя фантастики отправился в офицерский ресторан, куда наведываются все красавицы города да и всего полуострова и где подают в промозглом крымском ноябре самый экзотический напиток в России - сбитень. Но сейчас лейтенанты заказали севрюгу в томате с грибами, бефстроганов с жареным картофелем и "Мартини". Гена - штабной офицер (они уже давно были на ты) жаловался Анатолию: - Год назад я написал небольшой очерк на пять страниц - "Мир в 1913 году" эдакий ежегодник, как сейчас любят. Воспользовался служебным положением напечатал на машинке. И вот: прошлой осенью знакомлюсь тут с женщиной: работает в редакции журнала; слово за слово - обещает меня напечатать. Я надеюсь, приношу в редакцию напечатанное, заполняю идиотский тест и... ничего. Я ничего, и она - ничего. Проходит два месяца, и я встречаю свой очерк в журнале, причём под абсолютно другой фамилией (Горшко какой-то никогда бы я себе такой псевдоним не выбрал!) Что делать? Судиться? Как англичанин какой-нибудь? Доказательств, что это у меня украли, у меня нет. Пристрелить, чтоб другим неповадно... Я так ей потом и говорю: "Я всё понимаю: мошенничество - основа честного бизнеса; только, когда обездоленные придут выпускать вам всем кишки, неужели я буду вас защищать?!" Он и дальше распространялся на тему честного бизнеса, переходя на тему женской эмансипации, которую иначе как сатанизмом не именовал, пока к ним не подсели две молоденькие женщины: блондинка и брюнетка. Анатолию сразу приглянулась первая - полногрудая, в синем сарафане и к тому же неграмотная, как оказалось, когда заказывали по меню на дам. Гена и здесь пошёл распространяться по поводу эмансипации и доказал, что грамота настоящей женщине ни к чему, и настоящая женщина... Анатолий явно перебрал: звуки становились всё более сюрреалистическими, пол качался как палуба корабля, что играл оркестр уже было не разобрать (правда, разобрать не могли и трезвые), в другом конце ресторана вспыхнула ссора между двумя капитанами второго ранга: они выхватили кортики, но охрана разняла.
