Сопка Софронова раньше называлась Рудаковской. Был такой купец, и на этой сопке держал закупочный пункт, где скупал у охотников птицу и шкурки. Приемный пункт остался и при советской власти, только уже государственным. Ну а Софронов был местным чекистом. Чина его старики не помнили, но имя гремело – «Воны тогда властью булы» (дед Никанор); «Приезжали в Сиваковку, забирали человека, а через несколько дней семье возвращали пиджак, ремень и говорили: расстрелян по приговору суда. Какого суда? Когда вообще суд этот успели провести? – про это даже не спрашивали. Боялись», – дядя Александр.
Дядя Александр рассказал мне, как мальчиком ездил с отцом за лесом в Черниговку, тогдашний райцентр. Это зимой было, дядя Александр в тулупчике лежал в санях, зарывшись в солому. Когда они, закрепив к телеге бревна, выезжали из Черниговки, их обогнали двое всадников на «справных» лошадях и во весь мах погнали в сторону Сиваковки. Огромные сильные мужчины в полушубках, ремнями перепоясанные, с оружием. Дядя Александр запомнил, что кобура с наганом была на Софронове, у второго всадника – винтовка. Вряд ли он знал тогда Софронова в лицо, – значит, сказал ему отец. Известным в округе человеком был Софронов. А часа через полтора, когда медленно тащившиеся сани с привязанными бревнами одолели уже полдороги, им опять встретились эти лошади, но уже с одним только всадником – седло софроновской лошади пустовало, а тот, который держал софроновскую лошадь за поводья, гнал как на пожар. Тут уже и дед Андрей начал понукать их лошаденку – случилось что-то, и хорошо бы домой поскорее, укрыться. Но – не успели. На подъезде к Сиваковке накрыл их целый отряд, галопом несшийся от Черниговки, но – слава богу, пронесло – на сани с бревнами, и на мужика с мальчиком, закопанным в солому, внимания не обратили, не до того им было. В Сиваковку отряд заезжать не стал, окружной дорогой пронесся к Рудаковской сопке.
А все остальное рассказал мне дед Никанор, знавший все со слов двоюродного брата Ивана, красноармейца, стоявшего в тот день на охране приемного пункта на сопке. День был солнечный, обзор с крыльца конторы был хороший, и Иван увидел двух конных. Те не по дороге даже, а через замерзшее болото гнали, как будто торопились очень, но чудно как-то торопились – то неслись, понукая лошадей, то вдруг останавливались, и о чем-то между собой разговаривали. Потом снова трогались, и снова останавливались. Они подъехали к самой сопке, встали внизу и какое-то еще время стояли. Потом один из них спешился и стал подниматься, а второй остался с лошадьми. И когда тот, что поднимался подошел близко, Иван узнал в нем Софронова. И, естественно, козырнул ему и пропустил в помещение. В конторе был приемщик, был еще один красноармеец из охраны – спал в кладовой для шкур. Кладовая была пуста – собранные ранее шкурки уже увезли и как раз накануне привезли на сопку деньги для дальнейших закупок. Большие деньги. Поэтому и командировали для охраны вместо одного двух красноармейцев. И еще в помещении были два охотника-корейца, шкурки из тайги привезли. Софронов вошел в контору, и почти сразу же оттуда раздались выстрелы. Сначала из нагана, три раза, потом один выстрел из винтовки. И тихо стало. Иван свою винтовку скинул с плеча и забежал в контору. В коридорчике стоят корейцы-охотники, у одного винтовка в руках. У открытой двери в комнату, где сидел приемщик, лежит Софронов. Из кладовой выскакивает полусонный красноармеец. Ну а в комнате под столом скрючившись сидит приемщик. Тот кореец, который с винтовкой стоял, говорит: «Бандита стрелял начальника – моя стрелял бандита». Софронов лежал на полу уже мертвый. Иван со вторым красноармейцем выскочили на крыльцо и увидели, что тот второй, который с лошадьми под сопкой остался, уходит, даже не узнав, что там наверху произошло. Уходит и софроновскую лошадь с собой уводит. Потом прискакал из Черниговки целый отряд чекистов, всех взяли под временный арест и начали следствие. Установили, что Софронов вошел в контору, открыл ногой дверь в комнату к приемщику и достал наган. Приемщик, который сидел как раз напротив двери, успел кинуться на пол, Софронов выстрелил три раза. Потом выстрелил кореец-охотник.
